обернулась, узнала Костю и остановилась.
— Маша, Девушку на МРТ головы. Срочно. Если ничего не найдут, то сделайте с контрастом. Кома после осколочного. Капитана-контрразведчика в смотровой. Я пулю удалил, перевязывал в полевых условиях, пусть все проверят и зашьют. Танкиста с ногой можно в палату поднимать. Он только из госпиталя, там ногу поправили. Хотя, рентген сделайте на всякий случай повторно.
— Хорошо, — кивнула головой девушка и принялась отдавать указания набежавшему персоналу.
— Володя, — обратился Костя к невысокому коренастому мужчине в чем-то заляпанном некогда синем медицинском костюме, неспешно вышагивающему по коридору с сигаретой в зубах. Видимо, тот собирался покурить.
— А? Привет, Костя, — поднял тот глаза и остановился.
— Володь, мне надо к тебе на хранение одну штуку положить, но так, чтобы она никуда не делась. Очень важная штука, — сказал Костя, показывая Володе окровавленный узел.
— Давай, — вздохнул тот: — Говядинки урвал где-то свежей?
— Не угадал, — поморщился Костя: — Но штука очень важная. Очень. Просто сейчас пока не до нее. — Володя бесцеремонно выхватил из рук Константина Валерьевича узел, развернул и заглянул внутрь. — Прикольно, — заявил он, изучив содержимое: — Но ты лучше такое не ешь. Если уж сильно надо, приходи, свежатинки отрежу.
— Бля, — только и сказал побледневший Семён. Остальные тоже стояли, чувствуя себя в высшей степени некомфортно.
— Ребята, это медицинский юмор такой, — поспешил успокоить их Костя, показывая кулак Володе и отбирая обратно предмет обсуждения.
— Да, парни, — спохватился тот: — Вы не подумайте чего. А если подумаете — не рассказывайте. Вам всё равно не поверят. А если и поверят, то доказательств у вас никаких. Так что, будет ваше слово против нашего.
Глядя на еще больше побледневших парней, Володя заразительно заржал, так, что даже лежавший неподалеку растрясенный неспокойной дорогой Дед поднял голову, обвел мутным от обезболивающих взглядом собравшуюся компанию и слабым немного заплетающимся голосом выдал: — Парни, когда уже в морг приедем? Жрать хочется, аж пиздец.
Все вокруг окаменели и уставились на Деда. Стих хохот Володи. Дед опустил голову обратно на каталку и неподвижно замер.
— А ты могёшь! — наконец отмер Володя и подошел к каталке. Разглядел знаки на форме: — Танкист что ли? А корки мочишь, как нормальный медик.
— А кто сказал, что я шучу? — спросил Дед. Володя напрягся и, на всякий случай, сделал шаг назад.
— Купился! — довольно произнес Дед и устало закрыл глаза.
— Знай наших! — одобрил месть Олег.
— Всё! Хорош! — остановил балаган Костя: — Маша, работаем!
— Поехали, больной. Я тебя супчиком накормлю. Жидким, — улыбнулась подошедшая медсестра, ухватила каталку, и покатила помахавшего напоследок парням рукой Деда дальше по коридору. Следом за ней укатили и остальных. Костя всучил узел задумавшемуся Володе, наказал, чтобы берег пуще собственной печени и отвел немного пришибленных реальностью бойцов в сторону.
— Так, товарищи. У вас какие планы? — спросил Костя.
— Нам нужно по результатам рейда доложить, — сказал Семён.
— Я останусь, дождусь информации по Диане, — вдруг сказал Леха.
— Я тебе и так скажу. Скорее всего, будет операция. А вот какая — покажет МРТ, — сказал Костя, изучающе глянув на Леху.
— Ладно. Оставайся. Мы тогда в Управление контрразведки сгоняем, а потом в полк, — решил Семён.
— А если нет никого на месте? Капитан говорил же, что какая-то херня в городе творится, — усомнился в правильности плана Олег.
— Давай в полк позвоним и узнаем. Хотя бы, где Батя сообщат, — предложил Ворчун.
— Пойдем ко мне в кабинет. Там телефон с внешней линией есть, — предложил Костя.
Семён с Костей утопали звонить, Леха убежал разыскивать Диану, по выданным доктором координатам кабинета томографии, а Олег с Ворчуном вернулись на улицу и уселись перекурить последние события на броне.
— Устал я что-то, — пожаловался Олег, дымя сигаретой.
— А то, — поддержал Ворчун разговор.
— Даже не верится, что вернулись обратно. Какая-то суета всё время. Счет дням уже потерял. Кажется, что полгода нас не было, а так подумать — неделя всего прошла.
— Ещё ничего не закончилось. А может, всё только начинается, — обрадовал Олега Ворчун.
— Блин. Вот в этом-то и жопа. Лучше бы конкретно так. Или воевать или отдыхать. А то всё время не пойми что творится. Как говно в проруби болтаемся. И отпуск так и не отгуляли.
— Зипки на тебя не хватает, — ответил Ворчун.
— А причем здесь Зипка? Он бы, наверное, тоже со мной согласился.
— Он бы тебе сказал «Хули ты ноешь», — ухмыльнулся Ворчун.
— Эт, точно, — вспомнил любимую фразу Зипки Олег.
Парни замолчали, думая каждый о своем. Ворчун неторопливо пускал дым. Повесивший вниз голову Олег болтал ногой, выбивая пяткой по броне незамысловатый ритм галерных гребцов.
Вышедший из здания Семён глянул на бойцов и громко сказал: — И хули мы расселись? По коням! — Куда едем? — спросил Ворчун. Олег лишь вздохнул.
— Связи нет. Придется в полк двигать, — ответил Семён, залезая на танк.
— Да, капитан, — грустно произнес Олег, привычным движением ныряя в люк. Мерно загудел двигатель. Танк аккуратно развернулся на месте, пропустил подкатывающую к госпиталю колонну автомобилей скорой помощи и выехал за территорию. КамАЗ неотступно следовал за ним. Домой! Они едут домой. Быть может, даже получится загнать танк в ангар, сдать ненужный КамАЗ и просто сесть на задницу, а лучше лечь на спину и ждать. Ждать, когда придет новый приказ идти в бой. Но, господи, можно хотя бы немного передохнуть уже?
* * *
Генерал Самойлов потер уставшие глаза и покосился на ненавистный уже стакан с кофе. — Спички что ли в глаза вставить? — подумал он и раздраженно уставился на вновь и вновь перечитываемый доклад.
— Жопа! — наконец громогласно известил он ответившие гулким эхом стены кабинета. Дела и в самом деле перестали выглядеть так уж радужно, как казалось буквально два часа назад.
Началось всё с того, что прилетел взмыленный оперативник из числа группы, направлявшейся в Бердск расследовать инцидент со стрельбой в госпитале. Чудом прорвавшись через суровую, когда нужно, Ольгу, он влетел в кабинет к Самойлову и молча показал ему изображение на экране смартфона. Обезглавленный труп, лежавший на асфальте генерала конечно удивил, но не поразил до глубины души. А вот удостоверение, найденное у трупа, и также привезенное оперативником потрясло. Генерал Соколов собственной персоной лишился жизни и головы и, хоть и имелись у Самойлова подозрения, кто это сделал, особенно после рассказа Егора об их приключениях, но положение это не облегчало. Полковник Ершов наглухо заперся в гарнизоне и крыл матом любого, кто пытался с ним поговорить. Первым досталось Мясникову, решившему надавить на мятежного полковника. Но тот упрямо требовал генерала Соколова на связь, отказываясь
