частиц. Еле вылез. Вечером И. со страшной силой раскритиковал.
Кажется, начальству нравится мысль послать меня в поезд в район гор на Земле Королевы Мод (станция Лазарев).
Эта мысль мне не очень нравится, но все же лучше, чем сидеть в Мирном.
Вплотную взялись за проштрафившийся трактор. Погода не очень благоприятствовала нашему предприятию: дул сильный ветер, и была довольно низкая, под минус 30 градусов, температура. Собралась довольно большая компания, в основном фотолюбители.
Я связался с И. Это было действительно необходимо, так как работать пришлось в самой трещине. За последние метели под трактор насадило снегу, так что невозможно было даже трос протянуть под ним. Работать было несколько неудобно: лежишь на снежном мосту неизвестной толщины под трактором, имеющим принципиальную возможность продолжить свое первоначальное движение к центру Земли. Но туннель был прорыт, трос пропущен, и мощный, 500-сильный АТТ после ряда неудач извлек машину.
Сегодняшняя экзотика стоила пропуска декадных измерений. Этим займусь завтра.
21 июня. День зимнего противостояния (для нашего полушария). С завтрашнего дня ночи будут укорачиваться. Хорошо! В честь такого праздника природа создала чудесную, редкую для зимней Антарктики погоду. День был ясный и совершенно тихий. Полный штиль. Как хочется надолго запомнить окраску такого дня.
Утро. Девять часов. На востоке ярко-голубое небо, над нами и дальше темно-синее, почти черное. Яркие звезды, узкий серп месяца. Голубизна наступает, вот она захватила уже полнеба. Звезды меркнут, светит лишь месяц. Восточный горизонт — сплошная багровая полоса. Ударил первый луч солнца. Вспыхнул купол, засверкали далекие айсберги. Солнцу удается лишь чуть высунуться, и оно не может осветить снег и лед. Поэтому в мире существуют только две краски: синяя и багровая. Но сколько оттенков: от чистейшей лазури до густого фиолетового, от багряно-алого до темно-красного, и все это в самых различных сочетаниях. Похоже на картины Рериха, только чище, прозрачнее.
25 июня. Итак, «Павлу Кутузову стукнуло уже 25 лет», как сказали вчера в радиогазете.
«Четверть века! Это же не хвост собачий!» — добавили в кают-компании.
А посему решено было отметить такое событие. Виновнику сообщили, что его присутствие необязательно, но желательно. Занятие кружка английского языка было уменьшено до неприличия (ибо руководитель и добрая половина членов должны были участвовать в намечающемся мероприятии).
А сегодня утром, поднятый Нарциссом около десяти, поехал вместе с ним на собаках к скважине.
Несмотря на мороз (около минус тридцати градусов), в Мирном почти не было ветра. Но стоило нам отъехать от Мирного, как ветер взялся за нас. Ехать пришлось в гору, против ветра. Все эти Айсберги, Казбеки и Индусы проявляли неукротимое стремление, но только в направлении к дому. «Хуук-хук», «пооч-по» и другие команды они явно не относили на свой счет. В итоге девять километров были пройдены за два с гаком часа. Обратно этот путь мы проделали за 20 минут, правда, псы укоротили расстояние, протащив нас напрямик через трещины.
Несмотря на предосторожности, отморозил часть щеки, и теперь она начинает чернеть. Завтра путешествие будет повторено.
28 июня. За эти дни съездили еще раз на купол. Минусы и ветер усилились, а посему к обмороженной щеке добавлен подбородок. Теперь я слегка напоминаю зебру.
Вчера с Нарциссом ходили на припай, километров за семь от Мирного: бурили лед, определяли его толщину.
Сегодня опять должны были идти, точнее, ехать на псах по припаю к айсбергам (12 километров от Мирного). Но утром наш конкурент Пал Кононович Сенько (начальник геофизического отряда) решил поехать к буровой вышке (там у него магнитометр работает) по той же трассе, что и мы ездили на купол, но двумя километрами короче.
Поехал и сделал это совсем напрасно.
С утра ветерок был небольшой, всего 16 м/сек. К обеду он усилился до 22–24 м/сек. Началась метель. К этому времени Сенько с каюром уже выехал. Сейчас ветер усилился до 47 м/сек, по радио передано запрещение высовывать нос из домов. А путешественников все нет. После обеда начальник экспедиции Короткевич и его заместитель Матвейчук отправились на АТТ искать пропавших. Но, проплутав четыре часа, вернулись.
После возвращения Короткевич позвонил к нам и попросил помощи: вслепую вывести к вышке АТТ. Я ответил, что желательно прихватить Нарцисса Боркова (его советы весьма ценны, мы с ним вдвоем ездили).
Но И. рассудил иначе. Мне было приказано вместе со спасательным отрядом идти по припаю вдоль барьера (на случай, если, заблудившись, пропавшие свалились с барьера). Мы должны были пройти два километра за мыс Ураганный (до него около трех километров). Если учесть капризы здешней природы, задание нешуточное. Облачились, запаслись ракетами, альпенштоками.
Нас было четверо: И., Боб Моисеев (занимается полярными сияниями), геодезист Дима Хромихин и я. Пошли на одной веревке. Первым шел И. как мастер спорта по альпинизму и начальник отряда, я замыкал цепь. Дойти удалось только до спуска с барьера на припай, дальше не хватило сил. Заблудились. И. провалился в трещину, но был благополучно выдернут оттуда.
Потом я отправился искать дорогу. Кажется, нашел, но надо было бы переползать через две довольно широкие трещины (впрочем, я не уверен, что это была дорога). Промучившись больше часа, вернулись.
Оказывается, правильно сделали, так как под барьером видимость из-за завихрений еще днем была около одного метра, то есть на расстоянии вытянутой руки уже не видно, а сейчас, ночью, еще хуже.
Ну а что значит работать при 50-метровом ветре? Кроме палки да ног, мы не имели точек опоры, а при таком урагане этого до смешного мало. Человека несет, как сорванный парус, и даже падение не помогает: просто ветер довольно бесцеремонно волочет по застругам. Ощущение такое, что ты на середине скользкой горы (что, впрочем, недалеко от истины). И если прибавить, что все это происходило в самой непосредственной близости от трещин и 17-метрового ледяного обрыва, то картина будет более полной. Ну и разве что только из хвастовства можно сообщить, что своего соседа по веревке, ползущего в пяти метрах от тебя, совсем не видно и не слышно, да дышать очень трудно, легкие переполнены воздухом.
Кто не верит — пусть проверит. Сделать это легко: при полете на самолете высунуть голову (Ли-2 как раз имеет скорость 50 м/сек).
Сейчас час ночи (так что уже 29-е), но ни Сенько, ни посланного за ним тягача нет.
Единственная надежда (более или менее реальная), что потерпевшие отсиживаются в палатке, установленной для магнитометра у буровой…
29 июня. В двенадцать дня наш вчерашний отряд вышел на припай. Ошибки прошлого дня частично учтены, захватили два передатчика для радиозонда, в 12.00, 14.00, 17.00 и далее через два
