чины для прокурорско-следственных работников органов прокуратуры. В отличие от Табели о рангах, их было одиннадцать: от младшего юриста до действительного государственного советника юстиции. Зато для руководящего состава железных дорог указом «О введении персональных званий и новых знаков различия для личного состава железнодорожного транспорта» было установлено аж семнадцать персональных званий. Подобно военным, железнодорожное «офицерство» делилось на высший, старший, средний и младший начальствующий состав. На вершине пирамиды находился генерал-директор путей сообщения, должность, видимо, эквивалентная маршальской, затем шли вице-генерал директора путей сообщения 1‐го и 2‐го рангов, после чего еще три генеральских класса, к примеру, генерал-директора движения 1–3‐го рангов и далее вниз по служебной лестнице. Составители железнодорожной табели о рангах, очевидно, не замечали комичности названий некоторых званий, вроде «генерал-директора тяги». И для прокурорских работников, и для железнодорожников была предусмотрена особая форма. Для остальных министерств и ведомств персональные звания и форма были введены уже после войны.
В 1943 году происходит также возвращение к раздельному обучению мальчиков и девочек в школах крупных городов, отмененному в мае 1918 года. В пояснительной записке о введении раздельного обучения, подготовленной Отделом школ ЦК ВКП(б) и Народным комиссариатом просвещения РСФСР, среди прочего говорилось: «Введение раздельного обучения будет содействовать укреплению дисциплины и устранит не всегда здоровые взаимоотношения между противоположными полами». Через пять лет в школах введут форму, образцом для которой явно послужила ученическая форма классической гимназии.
В 1943 году продолжилось совершенствование системы воинских званий. Были введены звания маршалов родов войск, а затем главных маршалов. Это относилось к авиации, артиллерии, бронетанковым, инженерным войскам, а также войскам связи. Звание маршала соответствующих родов войск должно было компенсировать отсутствие звания генерала армии, и было введено, очевидно, по аналогии с дореволюционным генералом от артиллерии или от инфантерии. А вот главные маршалы аналогов в мировой военной иерархии не имели. Чтобы отличать главных и просто маршалов родов войск от «настоящих» маршалов (Маршалов Советского Союза), на их погонах размещалась, кроме маршальской звезды, эмблема соответствующих родов войск, а сама звезда была меньше размером, чем у «больших» маршалов. На практике звания главных маршалов инженерных войск и войск связи никогда не присваивались.
Численность генералов в Красной армии непрерывно росла. Отчасти рост объяснялся аттестацией на общеармейские звания политработников в конце 1942 года (с понижением на одну ступень), военных врачей, ветеринаров, юристов, инженеров в 1943‐м. Но главным источником роста было высокое число генеральских должностей как в действующей армии, так и в тылу. Озабоченный неконтролируемым ростом численности генералов, начальник Главного управления кадров Наркомата обороны СССР генерал-полковник Филипп Голиков 18 мая 1944 года направил Сталину доклад по этому вопросу:
Уже сейчас мы имеем почти 3 тыс. генералов (2952 чел.). Это очень серьезная цифра. В сравнении с другими армиями она будет выглядеть так: США – 1065 генералов, сухопутная армия Англии – 517 генералов, Германия – 2198 генералов (без санитарной и ветеринарной службы), Япония – 1209 генералов (данные разведывательного управления от 25 января 1944 года).
Для непрерывного роста численности генералитета были формальные основания: по данным главного кадровика Красной армии в штатах военного ведомства были установлены 9007 должностей, которые «должны и могут замещаться лицами генеральского состава». Голиков указывал на ненормальное соотношение генералов в органах управления и в войсках: 1569 чел. (или 57,5%) служили в органах управления – в центральном аппарате Наркомата обороны и во фронтовом, окружном и армейском аппаратах. В войсках же находились 1256 генералов (то есть 42,5%).
«Требования на присвоение новых и новых генеральских званий не прекращаются и не ослабевают. Особенно они велики по линии службы тыла Красной Армии», – докладывал Голиков, приводя конкретные, особенно возмутительные, с его точки зрения, случаи незаслуженного присвоения генеральских званий. Среди приведенных Голиковым примеров выделяется случай возведения в генерал-майоры А. М. Азизбекова, начальника Закавказской базы наркомата обороны, который к моменту присвоения генеральского звания служил в Красной армии всего восемь месяцев и, по словам Голикова, «ни опыта, ни военного образования, ни стажа службы в армии совершенно не имеет». Голиков был как будто опытным аппаратчиком, но здесь явно дал промашку: не мог же Азиз Азизбеков, сын одного из 26 бакинских комиссаров Мешади Азизбекова, к тому же близкий к Первому секретарю ЦК компартии Азербайджана М.-Д. Багирову, остаться всего лишь полковником. За успешное снабжение частей действующей армии в годы Великой Отечественной войны Азизбеков был награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды и двумя орденами Трудового Красного Знамени.
Доклад Голикова особых последствий не возымел. К началу Великой Отечественной войны в кадрах советских Вооруженных сил насчитывалось 5 Маршалов Советского Союза; число генералов и адмиралов составляло 1071. К концу войны – 13 Маршалов Советского Союза (включая наркома внутренних дел Лаврентия Берию), 3 главных маршала и 11 маршалов родов войск, 13 генералов армии (включая наркома госбезопасности Всеволода Меркулова) и 5586 генералов и адмиралов. Один из предвоенных маршалов был понижен в звании (Григорий Кулик), другой (Борис Шапошников) умер. В годы войны погибли трое генералов армии (Иосиф Апанасенко, Николай Ватутин и Иван Черняховский), один был расстрелян (Дмитрий Павлов), еще один понижен в звании до генерал-полковника (Маркиан Попов).
Вскоре после победы над Германией, через три дня после Парада Победы, Верховному главнокомандующему маршалу (звание присвоено в 1943 году) Иосифу Сталину было присвоено звание генералиссимуса. Всего в Российской империи звание генералиссимуса носили три человека. Двенадцатого мая 1727 года светлейшему князю Александр Меншикову чин пожаловал император Петр II, с которым была обручена дочь Меншикова; 9 сентября того же года император лишил Меншикова этого звания и отправил в ссылку. Принцу Антону Ульриху Брауншвейгскому чин генералиссимуса был пожалован за подвиги на несколько ином, нежели военное, поприще: его супруга, племянница императрицы Анны Иоанновны Анна Леопольдовна, в августе 1740 года родила сына, будущего императора Ивана VI. Одиннадцатого ноября 1740 года императрица пожаловала отцу ребенка высшее воинское звание в России. Антон Ульрих лишился чина 6 декабря 1741 года в результате дворцового переворота, когда гвардейцы возвели на престол дочь Петра Великого Елизавету. В тот же день Антон Ульрих Брауншвейгский вместе с женой был отправлен в ссылку, а их сын, малолетний император Иван VI, заточен в крепость.
Единственным генералиссимусом, получившим чин за реальные военные заслуги (если не считать боярина Алексея Шеина, ставшего генералиссимусом еще до создания в 1696 году регулярной российской армии и скончавшегося в 1700 году; крупнейшим военным достижением Шеина было взятие Азова), был Александр Суворов. Чин Суворову был пожалован императором Павлом I за Итальянский и Швейцарский походы в 1799 году.
