разжечь огонь их чудовищности.
Я сказала.
— Позволь мне помочь тебе. Позволь мне забрать тебя.
— Нет, — его голос уже затихал, будто он опустил телефон. — Я должен найти ее. Мне придется… я должен… так чтобы Римо и Нино простят меня.
— Адамо!
Линия оборвалась.
Я попыталась перезвонить ему, но он не брал трубку.
Алессио проснулся от моего крика и заплакал.
И что мне оставалось делать?
ГЛАВА 25
━━➳༻❀✿❀༺➳━━
КИАРА
Римо и Нино были самыми сильными людьми из всех, кого мы знали, но все еще оставалась одна вещь, способная уничтожить их после стольких лет.
Их мать.
Серафина знала это так же хорошо, как и я. Мы должны были защитить их и наши семьи любой ценой, но как?
Мы с Серафиной сидели на диване в гостиной, наблюдая за тем, как Грета и Невио играют на полу. Я нежно покачивала Алессио на руках, надеясь, что он уснет.
— Мы должны найти способ добраться до нее прежде, чем они узнают, что случилось. — яростно сказала она.
— Больница, конечно, скоро известит их. Что-то произойдет, или кто-то из других докторов потребует подтверждения, и позвонит Римо.
Серафина покачала головой, в отчаянии сморщив лицо.
— О чем он только думал? Как он мог поверить хоть одному ее слову после того, что она сделала с его братьями?
— Он не родился, когда это случилось. Для него это абстрактный сценарий, который он не может понять, но она была там перед ним, плача и умоляя. Она была настоящей, и он хотел помочь ей. Ты же знаешь, как он борется.
— Из-за того, что моя семья сделала с ним.
Я посмотрела ей в глаза, гадая, заметила ли она, как Адамо использовал ее, чтобы напомнить себе о прошлом.
Я не думаю, что она знала о масштабах его борьбы, возможно, никто из нас не знал. Адамо стал мастером в сокрытии своей зависимости, своей битвы.
— Мы должны защитить их. — прошептала я.
Было смешно, что мы пытаемся защитить Римо и Нино, но в данном случае они нуждались в защите.
— Фабиано — единственный, кто может нам помочь.
Я нежно провела пальцем по волосам Алессио, держа его под руку.
— Он предан Римо. Будет нелегко убедить его действовать за спиной Римо.
Серафина фыркнула.
— Это не предательство, если он защищает Римо от самого себя.
— У меня такое чувство, что он и Римо так не считают.
— Что насчёт Нино? Он основывает свои решения на логике. Держу пари, он согласится с нашим планом привлечь Фабиано.
— Возможно.
Нино так далеко ушел от человека, которого я впервые встретила более двух лет назад.
Он все еще испытывал трудности с эмоциями, узнавая их, чувствуя их, показывая их, но мы были на хорошем пути. Мысль о том, что это может отбросить его назад, пугала меня.
Когда я не знала другого Нино, его отсутствие эмоций было терпимо. Теперь я знала, каким он мог быть, если бы действительно чувствовал их.
Я не думала, что смогу пережить фальшивые эмоции от него когда-либо снова.
— Но в отношении их матери все по другому.
— Фабиано — наш единственный шанс. Либо так, либо все рассказать Римо и Нино.
Мы с Серафиной смотрели друг другу в глаза, и ее глаза, как и мои, наполнились слезами.
— Позвоню Фабиано. У нас есть, по крайней мере, два часа до возвращения наших мужей.
Они прислали нам сообщение, что не нашли Адамо и скоро вернутся.
Я набрала номер Фабиано. Он снял трубку после второго гудка.
— Что случилось, Киара?
— Ты можешь подойти? Нам с Серафиной нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, не говори Римо и Нино.
На другом конце провода на мгновение воцарилась тишина.
— Я буду через пять минут.
Он остался верен своему обещанию и вошел в гостиную ровно через пять минут, глаза напряжены от страха, одна рука на пистолете, будто он ожидал засады.
Алессио уже спал у меня на коленях. Невио и Грета все еще сидели на своем одеяле на полу и играли с разноцветными деревянными блоками.
— В чем дело? Что-то случилось? — настойчиво спросил Фабиано.
Мы с Серафиной переглянулись, и Фабиано поморщился.
— Этот взгляд не сулит ничего хорошего. Что случилось?
Серафина подошла к нему и коснулась его руки.
В детстве они были друзьями, и в последние несколько месяцев напряжение между ними после похищения, наконец, уменьшилось.
— Ты должен поклясться, что не скажешь ни Нино, ни Римо того, что мы тебе расскажем. Если нет, то мы не будем тебе говорить.
Фабиано отступил назад, так что Серафине пришлось опустить руку, выражение его лица стало жестче.
— Однажды я предал Римо и больше никогда не сделаю этого.
— Это не предательство, если ты им помогаешь.
— Я должен сказать своему Капо правду. Я обязан ему верностью.
— Как ты думаешь, Киара или я когда-нибудь сделали бы что-нибудь, чтобы предать наших мужей? — прошипела Серафина, подходя ближе к Фабиано. Выглядя как ангел, она все еще умудрялась казаться свирепой. — Ты единственный, кто может помочь нам спасти их.
— От чего? — спросил Фабиано, становясь напряженным, готовым отправиться на войну, чтобы защитить своих братьев по выбору.
— От самих себя. — прошептала я. — Пожалуйста Фабиано. Нам нужна твоя помощь.
— Тогда скажите мне, в чем дело.
— Сначала ты должен поклясться, что не скажешь им. — настаивала Серафина.
— Этого не произойдёт, Серафина.
Серафина сверкнула глазами, затем повернулась и подошла к Грете и Невио, которые перестали играть при появлении Фабиано.
Фабиано поймал мой взгляд, выражение его лица было вопросительным.
— Киара.
Я вздохнула и положила Алессио в кроватку, прежде чем повернуться к Фабиано.
Какой у нас был выбор? Нам нужна была его помощь.
Серафина слегка кивнула, ее губы сжались от беспокойства.
— Их мать сбежала из больницы.
Фабиано широко раскрыл глаза и покачал головой.
— Невозможно. Римо дал персоналу четкие инструкции. Они никогда не осмелятся пойти против него.
— Он дал им инструкции позволить только одному из братьев Фальконе освободить ее.
Фабиано нахмурился, но тут до него дошло.
— Блядь! — он зарычал, отчего Грета уронила свою деревянную колоду и заплакала. Он захлопнул рот и что-то пробормотал себе под нос. — Что, черт возьми, не так с этим ребенком? Сначала долбаные наркотики, теперь это.
Серафина обняла дочь, и, как обычно, Грета быстро успокоилась.
Фабиано вздохнул и снова посмотрел на меня.
— Ты же понимаешь, что Римо и Нино не успокоятся, пока не поймают ее.
Я склонилась над Алессио, который крепко спал, такой тихий ребенок, когда не был голоден.
Мне было больно
