Вот уж о чем она никогда не думала, так о том, что придется, зажав нос, менять испачканную солому под этим человеком, который всегда был полон жизни и виделся ей несокрушимой земной осью.
Оказалось, нет никаких опор. Все может рухнуть в одночасье.
Конечно, она могла доверить грязную работу деревенским девкам, которые только порадовались бы возможности подзаработать, но Айна даже думать не хотела о том, что еще кто-то чужой будет околачиваться в этом доме. Ей по уши хватало мрачной Ивы, ворчливой бабки и даже Патрика, который, конечно, по возможности старался избавить принцессу от неприятных хлопот, но не всегда был рядом в нужный момент. Да и право... не так уж это оказалось ужасно, как она могла бы подумать прежде. Руки просто делали свое дело, а мысли были где-то далеко. В прошлом. В тех днях, когда Фарр со смехом кружил ее в танце, когда по вечерам играл в малой гостиной на старом звонком клавесине, когда будил ее среди ночи от нестерпимого желания.
Она знала – все это вернется вновь. Должно вернуться. И чтобы вернулось скорее, нужно просто выкинуть грязную солому, постелить чистую, а потом свернуться под боком у любимого и дышать в такт его неровному хриплому дыханию.
И молиться, чтобы жизнь возвратилась в это тело поскорей.
Чтобы оно перестало быть просто телом, а вновь обернулось вместилищем для яркой неповторимой души.
5
Утро, когда Фарр окончательно пришел в себя, было пасмурным – редкое явление для начала осени на юге. Айна сидела у окна за столом и пыталась изложить на бумаге одну историю, которую услышала накануне от бабки Дэлизы. Сама хозяйка дома отлучилась куда-то по своим делам и Иву, как обычно, прихватила с собой. В доме было тихо, только слышалось жужжание мух под потолком. В этой вязкой знойной тишине голос Фарра прозвучал так неожиданно, что Айна вздрогнула и выронила перо, забрызгав бумагу чернилами.
– Айна...
Она оказалась у его постели прежде, чем он успел сказать что-то еще.
Взгляд любимого был острым и осмысленным.
– Помоги мне сесть, – а голос почти таким же твердым, как всегда.
– Нельзя же, – испуганно пробормотала Айна, желая лишь одного – кинуться ему на шею. – Патрик будет ругаться...
– Пусть. Помоги, – Фарр сморщился, пытаясь поднять ослабевшее тело. И еще больше скривился, увидев под собой чистую подстилку из соломы. Закрыл лицо рукой. – Святой Отец... Ну и срам. Айна, милая... мне надо встать. Где тут нужник?
И тут она почему-то разревелась. Уткнулась головой в его плечо и затряслась не то от слез, не то от смеха, размазывала сопли по лицу и чувствуя, как тугой комок боли и страха медленно распадается на куски, тает, подобно глыбе заледеневшего снега, что вдруг попала на солнце.
Но встать Фарру никто не дал.
Не успела Айна утереть мокрые глаза, как в дом стремительно вошел – влетел, сверкая радостными глазами! – тот, кто имел силу и власть удержать сердитого наследника на месте.
– Айна, выйди, – мягко сказал ей Патрик. – Его Высочество стесняется справлять нужду при жене. Могу его понять. Я б тоже постеснялся. – Он подмигнул Айне и вручил племяннику бутыль с широким горлышком. – Воспользуйся вот этим, Фаре. Вполне удобная штука.
Выйдя из дому, Айна медленно сползла по стеночке на крыльцо – ноги подкосились и слезы с новой силой хлынули из глаз. Она сидела, уткнувшись носом в подол своего темно-голубого дорожного платья, и всхлипывала, пока из фургона не вышла, кутаясь в цветастый феррестрийский платок, лохматая и заспанная Шуна. Несмотря на заметно выпирающий живот, в отличие от Айны, подруга продолжала носить рубашку и удобные штаны из тонкого зеленого льна, подвязанные хитрым пояском, не дающим им падать.
– Ты чего?! – испуганно спросила Шуна, опускаясь на крыльцо рядом. Она взяла лицо Айны в свои ладони и всмотрелась в него, ища ответа: – Любимая, случилось что?! Хуже ему?»
– Нет, – Айна всхлипнула еще раз и улыбнулась. – Проснулся... В нужник рвется...
– Ааа... – Шуна выдохнула с облегчением, теплые маленькие пальцы утерли слезы на щеках Айны. Обняла ее, уложив голову на плечо. – Господи, хорошо то как... Слава Матери... хоть один вернулся.
Уверив Патрика, что чувствует себя вполне живым, Фарр потребовал рассказать ему обо всем, произошедшем за последние дни. Поняв, что минули не дни, а недели, он помрачнел и сказал, мол, тем паче, пора все узнать.
И Патрик рассказал.
Вручив племяннику миску с кашей, поведал о том, как месяц назад Ива прискакала верхом на его коне в деревню под Эймурдином и устроила там переполох. Как отыскала крепких мужиков и телегу, на которой принца отвезли сначала в дом старосты, а потом, не мешкая, отправили к «хорошей знахарке» из села близ Гремучего ущелья.
Рассказал, как девчонка явилась к нему во сне и наповал сразила страшной новостью о колдунах, которые сначала попытались оглушить ее саму, потом продырявили наследника, а затем скрылись в недрах подгорной крепости. И что последующие несколько дней именно она днями и ночами сидела у постели раненного, помогая бабке менять его повязки, выпаивать целебными настоями и отбивать у смерти.
Рассказал о том, что король Шаниэр, не оказывая врагам очевидной поддержки, тем не менее и соседям помогать не спешил. Честно заявил Руальду, дескать, ну их к демонам, этих клятых колдунов! Признался, что не желает иметь с ними никаких дел – ни плохих, ни хороших. Потому что означенные колдуны уже предупредили его (исключительно на всякий случай) о возможных негативных последствиях для монаршей семьи в случае попыток оказать на них давление. А Шаниэру своя семья (уж прости, Руальд!) всяко дороже, чем соседова. Так что выковыривать заморскую бабу с ее прихвостнями никто не собирался. По крайней мере, король Феррестре таких приказов не отдавал. Желая же сохранить образ честного и благого союзника Закатного Края, Шаниэр заявил, что Руальд имеет полное право ввести свой военный отряд на территорию Подгорья и никто ему не будет чинить препятствий. Но вот сам король Феррестре никакого отношения к колдунам иметь не желал.
За то время, что Фарр валялся беспамятным, Руальд, само собой, уже предпринял не одну попытку выкурить крыс из их норы, но, увы, не преуспел. Главные ворота, через которые враги проникли в крепости, они сами же и закрыли обратно. Завалили камнями так, что к ним опять было не подобраться. Да еще и хорошую колдовскую защиту наложили сверху. Сам Патрик тоже успел там побывать и удостовериться в этом лично – когда Фарр уже не стоял одной ногой в могиле, он лично съездил к вратам и разочарованный ни с чем вернулся обратно. По всему выходило, что ведьма знала какой-то другой выход, через который в крепость теперь поставлялись продукты, дрова и строительные материалы для восстановления этих руин. Но служба донесения, так хорошо работавшая на Его Высочество принца Патрика в Закатном Крае, была не настолько же хороша на территории Феррестре. Отследить точку выхода колдунов до сих пор не удавалось, а, значит, невозможно было и проникнуть в крепость. Все попытки увидеть ее изнутри с помощью магии тоже провалились – враги умели ставить защиту не только на ворота...
