Люди лежали кто ка, на столах и под ними, а кто-то и вовсе откинувшись висел на своём стуле… но даже не будучи экспертом можно было с уверенностью сказать, что их смерть была пусть и быстрой, но не одновременной. Судя по позам и положению тел, все погибшие, в начале поняли, что с ними что-то не так и лишь затем начали умирать так и не успев ничего сделать.
— Что бы их всех не убило, — пробормотал я, осматривая страшную картину массовой гибели, которую так и хотелось назвать «последствиями пира во время чумы», — это точно была не некачественная выпечка. Потому как мы с Хельгой тоже здесь ели и всё ещё живы.
Вместо ответа Громова, явно пересилив себя медленно подошла к ближайшему столу и взяв не закупоренную бутылку с вином, аккуратно понюхала горлышко. Затем отшатнулась, удивлённо уставившись на сосуд, а затем, поморщилась и отбросила бутылку в сторону с такой силой, что она разбилась о стену, расплескав своё содержимое фиолетово-красным пятном.
— думаю, их отравили выжимкой из почек Аспидохелона, — произнесла моя девушка всё ещё болезненно морщась. — Её ещё называют «Слезой падшей Дриады».
— Чего? — мы все непонимающе посмотрели на Громову.
— Это сильный яд, который добывают из средиземноморского чудовищного морского зверя, однако опасен он только в сочетании — ответила Хельга. — Очень редкий, так что достать его у нас в Полисе практически невозможно. А отличается он тем, что после добычи и при правильном хранении не имеет цвета, зато предаёт любому сорту алкоголю насыщенный приятный вкус и великолепный аромат, а убивая, он прежде всего вызывает жуткую усталось а так же отрезает человека от его ядра живицы. Другой же его особенностью является то, после применения, он очень быстро портится и начинает вонять тухлой рыбой, а через пару часов и вовсе исчезает, так что обнаружить его позже практически невозможно.
— Ты методом исключения догадалась? — поинтересовался я.
— Нет, — помотала головой Хельга всё ещё кривя мордочку от противного запаха. — Мне ещё когда мы здесь сидели, странным показалось как половой уж очень настойчиво предлагал нам с тобой попробовать их искристое вино. Хотя обычно одного отказа, для них более чем достаточно что-бы более не досаждать посетителям. Вот я и вспомнила об этом, когда ты сказал, что мы всё ещё живы. А ядами, у меня двлоюродная тётя занимается. Она работает примерно на той же должности что и наша Ольга Васильевна, только при Сеченовке. Там у них целая лаборатория посвящённая отраве и разработке противоядий.
— Никогда больше не притронусь к алкоголю вне дома… — буркнул Антон Дождёв, который сейчас буквально висел на своей девушке, только что перевязавшей его распущенной на бинты при помощи метательного ножа свежей скатертью, однако даже так, лишившись поддержки со стороны Громовой стоять ему было трудно. — А то, что будет «слишком» нравиться, так сразу сливать в унитаз.
— На самом деле это — излишне, — пожала моя девушка, помогая раненому парню вновь опереться рукой на её плечи. — Аспидохелон, по сути водный младший титан, одиночка, а не регулярно встречаемая полноценная группа монстров. В известной мне истории подобный монстр появлялся всего три раза. Один раз в Полисе Афины, где его не смогли убили, после чего судя по всему всё тот же монстр через сто лет напал на Полис Палермо. Второй раз Аспидохелон атаковал Полис Анталия, но там с ним легко расправились. Они же и придумали «Слёзы падшей Дриады», наряду с куда более полезными продуктами полученными из мёртвой туши. Поэтому я очень удивлена, что кто-то смог раздобыть такое количество яда, чтобы отравить более пяти десятков человек.
— Думаю нам всё же нужно поспешить, — пробормотал я принюхиваясь. — Кажется я чувствую запах гари. Обычной, а не той мерзости которой вонял подожжёный мною пластик.
— Ты думаешь… Они подожгли концертный зал? — круглыми глазами посмотрела на меня Яна.
— Если не всю гостиницу… — буркнул я и направился за прилавки к входу на кухню.
К сожалению, там тоже нас поджидал облом, в виде нерушимой запечатанной глифическим барьером двери, в которую я даже не стал ломиться, дабы проверит его на прочность. Вместо этого, я сформировав «Мисахику» и вложив в неё побольше живицы, ударил рядом с ней в стену, предположив, что кто бы там не баловался с барьерами, у него хватило мозгов только для того чтобы запечатать очевидный выход. Чтобы быстро отскочить, когда зелёный огненный бутон, в лёгкую пробив стену, вдруг раскрыл свои лепестки, с мясом железной арматуры выворачивая прямо на меня огромные куски не желающего просто так распадаться железобетона.
В результате, получившаяся дыра хоть и не впечатляла размерами формой своей напоминая вздувшийся чирей, но по одиночке пролезть в неё смог бы каждый из нас. Зрелище же представшее перед нами, было в разы хуже нежели то что мы встретили в самом кафетерии. Повара и прочий персонал, были в буквальном смысле растерзаны прямо на своём рабочем месте. Но больше всего меня поразила даже не жестокость расправы над работниками уничтоженной кухни, а то, что эти звери запихнули связанного бельевой верёвкой поварёнка, судя по остаткам некогда длинных, смотанных в пучок волос — девочку, в громадный сан с растительным маслом, до сих пор кипящим на разожжённой под ним плите. Живая она была к тому моменту или нет — даже думать не хотелось. Зато я сразу заметил, что в помещении не было ни одного тела в форме полового. Что как бы наводило на мысли о виновниках расправы.
Первую группу из трёх человек, всё в тех же серых и вроде бы как «неприметных» одеждах, мы встретили сразу же как только покинули кухню. Я даже не стал разбираться, что они здесь делают, когда скользнул к ближайшему из из компании и двумя точными ударами вмял ему лицо прямиком в череп. После чего пнул другого ногой в стену, так что по обоям разлетелись бесчисленные брызги крови. А теретьему взмахом руки наотмашь, пришедшейся тыльной стороной охваченного огнём кулака по уху, мгновенно испепелил и развеял голову. Так что его тело, с пережжоной и полыхающей зелёным факелом шеей, ещё несколько секунд стояло на ногах и только после этого упало прямиком на труп молодой барышни со вспоротым животом.
То, что кроме нападавших в этой части концертного комплекса нет, стало понятно достаточно быстро. Как и то, что пришли они с чёрного хода и их появление было полной неожиданностью для персонала, который ут же начали убивать как и посетителей в фойе. Быстро, жестоко и без малейшей капли жалости.
Бродя по нынче плохо освещённым командорам кроме трупов, среди которых по мере удаления от кухни, стали всё чаще и чаще попадаться мёртвые и изуродованные до неузнаваемости тела молодых людей и девушек в форме чародейских Академий. Причём, судя по отсутствию следов боя с применением чар или «эго», они либо не могли оказывать сопротивления простецам, либо как и в случае с Земельской и Дождевым, на них напали и убили до того, как озверевшая толпа принялась глумиться над их телами.
Натолкнулись мы и на практически распотрошённые останки берлинской группы «Säbelzahnwölfe», прибитые к стенам одного из коридоров кривыми ржавыми костылями. Огромными самодельными гвоздями словно бы выкованными вручную. И опять же, чародеи, ну или как пелось в их песни про родной Полис «Рыцари» казалось бы даже не пытались защититься когда суля по следам на их телах их буквально рубили на куски самыми обыкновенными садовыми лопатами, которые сейчас по самое были по древко вогнаны каждому из них в грудь.
