— Мад, у тебя появился шанс состариться такой, какой ты была рождена. Некоторых из нас впереди ждет только смерть. Смерть, смерть и еще раз смерть.
Мадригал посмотрела на свои чистые ладони и сказала.
— Я знаю.
ГЛАВА 49
ЗУБЫ
Эта тайна была основой сопротивления химер, то, что изводило ангелов, не давая им спать по ночам, сводило их с ума и терзало души. Это был ответ, откуда появлялись загадочные полчища чудищ, которые, как ночной кошмар, всё прибывали и прибывали, и их количество никак не сокращалось, неважно скольких уже убили серафимы.
Когда в прошлом году при Каламет в Чиро попала стрела, Мадригал была рядом с ней. Она держала её за руку, пока та не умерла. Кровь пеной стекала по её острым собачьим зубам, а сама она брыкалась, пока, наконец, не затихла. Мадригал сделала именно то, чему её обучили, и то, что она проделывала уже сотню раз, но еще ни разу с близким другом.
С невозмутимым спокойствием она разожгла благовония в кадильце, с виду напоминавший фонарь, висевший на одном конце её посоха, длинной, изогнутой с одного конца палки (подобные посохи химеры-воины прикрепляли ремнями к своим спинам) и подождала, пока дым не окутал Чиро. В опасной близости от них проносились стрелы, но Мадригал не двинулась с места, пока всё не было сделано. Прошло всего две минуты, а у девушки было такое чувство, будто минуло добрых два часа. Но она не отступала. Другого шанса может и не выпасть. Яростная вылазка серафимов оттесняла их от стен Каламета. Она могла утащить тело Чиро с собой или могла завершить начатое и оставить тело здесь.
Но душу Чиро, заключенную в ловушку её тела, оставлять было никак нельзя.
Когда Мадригал, наконец, начала отступать назад, она забрала душу своей сводной сестры, сохранив её в своем кадильце, как и множество других душ, которые она еще подберет за день. Тела же останутся гнить. Тела — это всего лишь тела, не более.
По возвращению в Лораменди, Бримстоун даст этим душам новые пристанища.
* * *
Бримстоун умел воскрешать мертвых.
Он не вдыхал жизнь в тела искалеченных в пылу сражений, он их создавал. На такое была способна магия подземного собора. Из останков, такие как зубы, Бримстоун колдовал новые тела, в которые вселял души убитых воителей. Вот таким образом, армия химер держалась, год за годом, против превосходящих их своей мощью ангелов.
Без него, и без зубов, химеры пропали бы. Это даже не вопрос. Они бы уже давно пали.
* * *
— Это для Чиро, — сказала тогда Мадригал, протягивая Бримстоуну ожерелье из зубов.
Там были зубы человека, летучий мыши, каракала и шакала. Она часами трудилась над этим ожерельем с тех пор, как вернулась из Калмета, не спала и не ела. Её веки давно налились свинцом. Она перебрала всё шакальи зубы из кувшина, прослушивая каждый, пока не отобрала самые лучшие — чистые, ровные, острые и крепкие. Тоже самое и с другими зубами и драгоценными камнями, нанизанными вместе с ними: нефрит для изящества, бриллианты для силы и красоты. Бриллианты считались роскошью и не перепадали рядовым солдатам, но Мадригал наплевала на условности, а Бримстоун ничего не возразил.
Бримстоуну требовалось всего секунду подержать ожерелье в руках, чтобы понять, что оно собрано верно. Мадригал нанизала зубы и драгоценные камни в определенной последовательности для сотворения нового тела, как он её и учил. В зависимости от того, как они были нанизаны, получалось новое тело: возможно вместо шакальей, получится голова летучей мыши, а вместо лап каракала человеческие ноги. Здесь нужно было полагаться как на рецепт, так и на интуицию, но Мадригал была уверена, что ожерелье вышло идеальным.
Воскресшая Чиро выглядела почти такой же, как и до своей смерти.
— Молодец, — сказал Бримстоун, а затем сделал то, что делал крайне редко: он ПРИКОСНУЛСЯ к ней. Его большая лапища на какое-то мгновение легла на ее затылок, прежде чем он отвернулся.
Она покраснела, гордая собой, а Исса, увидев это, улыбнулась. Не каждый день услышишь от Бримстоуна "молодец", а прикосновение от него, так это вообще из ряда вон. Между этими двумя всё было необычным, и с таким трудом отвоеванным Мадригал.
Бримстоун был отшельником, и его редко можно было увидеть вне пределов его владений в западной башне Лораменди. Когда же он появлялся, то обычно находился по левую сторону от Военачальника и был в такой же степени почитаем, хотя почтение это было несколько иного рода.
Эти двое были живыми легендами, почти богами. Они руководили восстанием в Астрае, оставившим господствовавших над ними ангелов мертвыми в море крови. А у выживших серафимов ушли годы на то, чтобы вновь выступить против химер, которые к тому времени уже успели объединиться и стать одним народом, захватив огромный кусок земли на окраинах Империи и основав там свободные владения.
Роль Военачальника была предельно ясна — он был генералом, лицом и голосом сопротивления, которого все любили и считали отцом союзных рас. Бримстоун же был в его тени. Его внушающая страх и трепет персона порождала тайны и догадки, но никак не лесть. О нем ходило много слухов, некоторые из которых были истиной, а другие и близко не были похожи на правду.
Например, он не ел людей.
У него была дверь в их мир, о чем Мадригал довелось узнать из первых рук, когда, по исполнении десяти лет назначили ему в услуженье.
Это было просто делом случая — молодая госпожа выбрала Мадригал из-за ее крыльев. Она точно также могла бы выбрать Чиро, но остановила свой выбор именно на Мадригал, уже три года бывшую сиротой, худенькую, любознательную и одинокую, и рассеянно отослала ее делать то, что повелят и приказав не болтать о том, что узнает.
Что предстояло такого ей узнать? Таинственность этого сразу же пробудило в юной Мадригал необычайное любопытство. И вскоре, с широко распахнутыми глазами, немного дрожа от волнения, она уже представлялась в западной башне, после чего было препровождена внутрь миловидной женщиной Найя — Иссой. Мадригал предложили выпить чая, и она согласилась, но не притронулась к чашке, слишком увлеченная разглядыванием всего вокруг и Бримстоуна, который вблизи оказался еще большим, чем издали. Огромный, он сидел за своим столом, не обращая абсолютно никакого внимания на нее и периодически делая резкие взмахи своим поросшим клочками шерсти хвостом, заставляя Мадригал нервничать. Она пробежала взглядом по полкам и стоящим на них пыльным книгам, заметила широкую дверь на бронзовых петлях (которая, может быть, вела в другой мир), и конечно же, зубы.
Такого она не ожидала. От обычных по форме до самых причудливых, острые и тупые, огромные и совсем крохотные, они были повсюду: из них были сделаны ожерелья, ими были наполнены всевозможные банки и ящички. Ей так захотелось потрогать их, но, как только эта мысль мелькнула в ее голове, Бримстоун, будто услышав это, бросил на нее взгляд своих глаз с вертикальными прорезями зрачков, и мимолетное дела, не двигаясь, желание тут же испарилось. Мадригал испуганно застыла. Он отвернулся, и еще около минуты она сидела, не двигаясь, прежде чем отважиться и потянуться одним пальцем к изогнутому клыку вепря.
