И, сокрушенно вздыхая, дедушка Леард принялся собирать на стол. Он все делал тихо, чтобы не разбудить его светлость.
А я сидела и понимала, что натворила. Это только сказать просто, а на деле выходит все совсем не так, как кажется. Вон сколькими бессонными ночами обернулись для короля, герцога и всех остальных мои сарафаны. И воинов жалко… нападут хадоа… а им и спрятаться негде… И строить теперь надо эти крепости…
И еще неизвестно, что его величество решил на счет меня. Хотя какое это имеет значение… нет… нельзя… Не думай, Малла, о черной кошке. Не думай.
Позавтракала я без удовольствия. Его светлость так и спал, положив руки на стол и уткнувшись в них лицом. А я-то думала, колхозники раньше встают… а этот неправильный король, вообще, не ложился. И герцог тоже у них неправильный. Они должны на балах гулять, с фаворитками зажигать и, вообще, вести праздный образ жизни. А иначе зачем быть королем?
— Малла, — на кухню заглянул хмурый и осунувшийся от бессонной ночи господин Орбрен, — его величество позволил тебе вернуться домой. Пока не понадобишься. И, держи, надень эти амулеты, — он протянул мне две загогулины на золотых цепочках, которые я со вздохом повесила на шею. — Придется нам своим ходом до дома добираться, его светлость не сможет и нас, и его величество перенести. Выходи сразу во двор, я твою сумку уже забрал.
Меня отпускают… я даже выдохнула. Оказывается все это время я была в напряжении. Но, кажется, у меня получилось! Я постаралась не улыбнуться, чтобы не выдать свою радость. Все будет хорошо, положила ладонь на живот, мама со всем справится, малыш.
— Держите, госпожа, — Марла сунула мне в руки корзинку, — не ел он толком, может хоть в дороге перекусит.
Почему-то я даже не подумала, что ехать придется на лошади. Но когда вышла и увидела телегу, в которой сидел веселый дедушка Лерад, обрадовалась. Ведь я верхом никогда в жизни не ездила. Я, вообще, высоты боюсь.
Мы очень долго пробирались куда-то по лесным дорогам, заросшими тонкими прутиками будущих деревьев. Явно здесь давным-давно никто не ездил, но дедушка Леард правил уверенно, значит этот путь был ему очень хорошо знаком. Жаркое солнце, изредка мелькавшее между кронами деревьев, уже перевалило далеко за полдень, я страшно упрела и очень устала, погодка сегодня оказалась на редкость душной. После вчерашнего дождя так парило, что влажность просто зашкаливала. И было ощущение, что лес — это большая парная.
Когда мы выползли из леса, вдали показались крыши какого-то города, я чуть не закричала от радости. Это явно не столица, потому что я оттуда однажды уезжала, и видела каменные стены вокруг, а здесь крепостные стены были деревянные, а сам городок совсем крошечным.
— Дальше пойдем порталом, — сказал господин Орбрен, ехавший верхом рядом с нами, — как раз к Сайкиной свадьбе успеем…
— Малла! Малла! — Салина первая увидела нас, когда мы с господином Орбреном заехали в деревню. Пора привыкать называть поселение деревней.
Я так устала, от постоянной тряски в телегах по обе стороны портала, что почти ничего не соображала. И поэтому как-то равнодушно встретила сестру. Нет, я была очень рада ее видеть, но вот сил показать эту радость, уже не было. Поэтому просто поздоровалась и вяло махнула рукой.
Но от Салины же так просто не отвяжешься, она запрыгнула в телегу, которая называлась повозкой и которую господин Орбрен нанял в городе, чтобы доехать до колхоза. И кинулась меня обнимать. Я слабо трепыхалась в ее объятиях.
— Малла, — как всегда громко смеялась Салина, — ты куда пропала позавчера?! Я к тебе пришла, а тебя дома нет. И никто не видел, как ты выходила. Мы до ночи по округе бегали тебя искали. Ты что обиделась? За то, что мы с Рыской смеялись над твоими страхами? Ну, прости! Прости, Малла. Мы же не нарочно! Малла-а! Ну, пожалуйста!
Я, честно говоря, уже забыла про свои позавчерашние обиды. Слишком мелкими они теперь казались. Но не рассказывать же Салине и Рыске о том, что произошло? Мне, конечно, никто не говорил, что молчать нужно, но господин Орбрен сидел рядом и явно не дал бы мне сказать лишнего.
— Салина, — улыбнлась, — я вас прощаю. Но в следующий раз не нужно поднимать меня на смех, если я вдруг спрошу что-то на ваш взгляд глупое. Я же совсем не знаю реалий этого мира… то есть страны, конечно, Гвенара…
Кошмар меня подери! Я чуть не проболталась. И «Малла Вильдо из Хадоа…» не включилось. Что же это такое?! Я осторожно украдкой взглянула на господина Орбрена, заметил или нет? Заметил. Вон как хмурится, но ничего не сказал, и не сделал. Нахмурился только.
— Малла! — а вот Саилна ничего не заметила, — а ты не забыла, что у Сайки сегодня свадьба? Она так расстраивалась, что тебя нет. Очень уж песню про Катьюшу хочется послушать…
А вот теперь господин Орбрен дернулся.
— Не знаю, Салина, — вздохнула, — устала я очень.
Сестра пообещала зайти, забрать меня на праздник к Сайке. Свадьбы здесь играли почему-то вечером. Это мне господин Орбрен рассказал, когда мы еще от домика охотничьего к городку ехали. Я переживала же, что не успеем.
Доехали мы до площади и остановились возле правления. Я с телеги спрыгнула, рюкзачок на плечо и домой зашагала.
И слышу за мной кто-то идет. Оглянулась, а это господин Орбрен собственной персоной. Взвалил сумки свои на плечо и тащится. Я еще подумала, мол, куда это он, ведь у господина Гририха на постое… А негодяй этот тихо-тихо и в мой двор завернул.
— Его величество велел глаз с тебя не спускать, — ответил спокойно, обошел меня, от удивления посреди двора рот открывшую, и ко мне домой, как к себе направился, — еще одного ритуала он тебе не простит. А будешь упрямиться, так у меня на этот счет есть четкие указания — и тебе это точно понравится еще меньше, чем мое присутствие в доме. Так что смирись.
— Я не согласна! — крикнула ему в спину, а он только плечами пожал, через три ступеньки крылечка перешагнул и исчез в сенях. Кошмар меня подери! Да что он творит! Да он же меня так на всю деревню ославит! Мне теперь бабы год кости перемывать будут!
А он из дома с ведрами вышел и к колодцу. И насвистывает еще… как у себя дома… Негодяй!
Пока он воду набирал, я в сени рюкзак закинула и на крылечке встала стеной. Костьми лягу, но в дом его не пущу. Пусть здесь во дворе и ночует, раз его величество, меня не спрашивая, захотел, чтобы негодяй этот следил за мной.
И я уже приготовилась ко всему, что могло бы быть, но не к тому, то случилось. Господин Орбрен поставил ведра передо мной, усмехнулся, глядя на решительную меня, и выдал:
— Это тебе. Если еще нужно будет, скажи. Принесу.
Развернулся и ушел обратно к колодцу, на ходу стягивая потную рубаху, в которой приехал. И мышцы на голой спине перекатывались и играли, а коленки-то мои от такого зрелища сдались мгновенно и ослабли. Я даже за косяк схватилась, испугалась, что упаду рядом с ведрами. Кошмар меня подери!
