— Ну, что? Не получилось поговорить? — Мишка подошел сзади и обнял меня за талию, уткнувшись носом в шею.
Я стояла на кухне и смотрела в окно, размышляя о том, как же мне поступить.
— Такое ощущение, что она никогда не поймет, — наконец, проговорила я.
— И пусть не понимает, — беззаботно откликнулся Громов.
С того памятного разговора прошла неделя. Все это время я не включала телефон, потому что знала — мама, как только получит сообщение, что я в сети, тут же начнет названивать. Подавала ли она заявление в полицию, чтобы меня разыскали? Понятия не имела. Обида, что была сильна поначалу, ослабла, но не пропала. Я все же не смогу простить ей обмана. Мама видела, как мне плохо без Грома и все равно решилась на подобное. Смогу ли я общаться с ней, как и раньше? Определенно нет. Но и скрываться постоянно я тоже не могла. Еще необходимо было забрать с дачи свои вещи и документы. Мы с Громом решили, что до следующего учебного года будем решать вопрос с работой, а там… поступим на вечерку и будем учиться. Нина Олеговна обещала помочь и заверяла в том, что не оставит нас голодными. Однако, ни я, ни Миша не хотели полностью садиться на ее шею. Пока мой молодой человек занимался интернетом, параллельно искал более оплачиваемую работу. Я тоже не сидела без дела и хваталась за любую подработку. Где полы помыть, где официанткой подработать…
Поговорив с Мишей и его мамой, я решила, что тянуть больше нельзя и надо ехать на встречу с родительницей. Любимый не захотел отпускать меня одну, объясняя это тем, что моя мама может еще чего-нибудь учудить. К примеру, запереть дома и не выпускать. Стоит признать, мою светлую голову тоже посещали такие мысли. Я уже и сама не знала, чего от нее можно ожидать.
Когда уже выходили из дома, я рискнула включить телефон (который на удивление так и не разрядился за неделю) и позвонила маме. Три гудка, и я услышала ее голос:
— Алина? Это ты? Что случилось? Почему ты не была в сети?! Я уже не знала, куда звонить и где тебя искать…
— А меня не надо было искать, — перебила я ее. — Перед тем, как отключить телефон я тебе все рассказала. Неужели ты думала, что моя реакция на твою ложь будет другой?
— Он не тот, ради кого…
— Ты повторяешься, — я поморщилась, живо вспомнив тот разговор в электричке, когда она сказала, что я не должна убиваться из-за смерти друга. Потому что, опять же он НЕ ТОТ. — Я позвонила сообщить, что приеду сегодня забрать свои вещи.
— Без него, надеюсь? — холодно спросила Анна Сергеевна.
— С ним, — спокойно ответила и отключилась.
— Она никогда меня не примет, — хмыкнув, сказал Гром и обнял меня за талию.
— Пускай не принимает, — пожав плечами, пробормотала. — Думаю, ей бесполезно объяснять, что ты больше не принимаешь наркотики.
— Для нее я навсегда останусь наркоманом.
— Тебя же не волнует ее мнение? — я повернула голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Абсолютно не волнует, — Мишка приблизил свое лицо так, что кончики наших носов соприкоснулись. Сама не заметила, когда это мы остановились.
Я вцепилась в его куртку, он же продолжал обнимать меня за талию. Так бы мы и стояли, молча, не говоря ни слова, если бы не противное вибрирование телефона, который я убрала в карман куртки.
— Поехали, — сказал Гром и, осторожно поцеловав меня в губы, отстранился. — Пора уже разобраться со всем этим.
Вздохнув, отпустила его, и потому мы все же дошли до остановки.
Если бы не поддержка Миши, я бы не выдержала этот изматывающий путь до деревни, где жили родные, и уж тем более мне бы не хватило духа войти в дом, где меня ждала разозленная родительница и обеспокоенные дедушка с бабушкой.
— Аля, нам надо поговорить наедине, — процедила мать, с неприязнью смотря на Грома. — Без этого…
— А я не хочу оставаться с тобой наедине, — отрезала я. — Дедушка, бабушка это…
— Это тот, кто украл у меня дочь! — закричала родительница, сжимая кулаки. Мне показалось, что еще немного, и она набросится на парня.
— Никто меня не крал, — я покачала головой. — Мы тратим время на пустые разговоры и…
— Алиночка, — подала голос стоящая в стороне бабушка, — может, хоть чаю попьете? Не хорошо как-то получается…
— Нет, бабуль, мы вещи соберем и уедем, — крепче сжала руку Грома, давая тем самым понять, что задерживаться здесь не собираюсь. И Мишу выпроваживать тоже не буду.
— Мишенька, — пожилая женщина перевела взгляд с меня на парня, — точно ничего не хотите?
— Нет, спасибо, Татьяна Евгеньевна, — его спокойствию можно было позавидовать. И я таки позавидовала. Еле сдерживалась, чтобы не высказать родительнице все, что думаю по поводу ее поступка.
— Алина, я все же настаиваю на разговоре тет-а-тет.
— Прости, мам, — я покачала головой и стала продвигаться в сторону лестницы (даже ботинки снимать не стала, чтобы потом не тратить время на обувание-одевание). Руку Миши так и не выпустила. — Мне кажется, что лучше нам с тобой обсудить все по телефону. Сегодня ты не готова к разговору.
— Как я могу быть к нему готова, если ты пропала на целую неделю, не давала о себе знать и вновь спуталась с этим наркоманом? — колко заметила Анна Сергеевна.
— Анюта, уймись, — подал голос дедушка.
Я хотела было развернуться и все же выплеснуть на женщину всю скопившуюся во мне обиду и злость, но Миша не позволил мне сделать этого.
— Тише, Кнопка, — прошептал он, склоняясь к моему уху. — Просто иди и собери свои вещи. Потом, позже поговорите. Лет через десять, когда она все же поймет, что я не совсем конченый человек.
— Конечно, — фыркнула я, поднимаясь по лестнице на второй этаж, — когда родится ее третий внук она, само собой, поймет.
— Третий? — Громов лукаво посмотрел на меня. — Хорошо…
— Я пошутила.
— А я нет.
Зайдя в свою комнату, я достала из-под кровати спортивную сумку и стала собирать в нее все необходимое. Часть вещей пришлось оставить. Потом как-нибудь заберу. Зачем мне зимой летнее платье или босоножки? Выкраду как-нибудь денек в будни и заеду к дедушке с бабушкой. Возможно, хотя бы с ними мне удастся поговорить спокойно. Я не заметила, чтобы они как-то брезгливо или осуждающе смотрели на парня. Да и Машке следовало хотя бы написать. С этой нервотрепкой я постоянно забывала сбросить ей хотя бы короткое смс.
— Все собрала? — заметив, что я просто бездумно смотрю в раскрытую сумку, спросил у меня Мишка.
— Вроде как, — не слишком уверено ответила ему.
Спускаться вниз не хотелось. Я знала, что там меня продолжает ожидать раздраженная и злая мама. Но не лезть же через окно?
— Алиночка, — стала говорить бабушка, когда мы вновь оказались на первом этаже, — будь осторожнее и если что, звони.
