Книга Все звёзды и клыки - Аделин Грейс

Темнота пещеры ослепляет. Затхлый запах настолько пропитал воздух, что я начинаю задыхаться, едва ступив внутрь.

Хотя поначалу пещера едва ли вмещает одного человека – она расширяется по мере того, как я ухожу все дальше, переходя в круглое пространство, достаточно большое, чтобы можно было вытянуть руки. Единственный звук – это приглушенный стук капель воды, а единственным источником света являются странные полупрозрачные насекомые голубого цвета, которые прячутся в дальних углах каменистого потолка. Их тусклое свечение позволяет мне рассмотреть заднюю стену пещеры.

Небольшая часть пола покрыта иссохшими досками. Рядом с ними валяются меховые одеяла, блестящие от капель воды. Подойдя ближе, я понимаю, что именно мокрые одеяла стали причиной тухлого запаха. Я морщу нос, но не отворачиваюсь.

Вместо этого я наклоняюсь, чтобы осмотреть странные предметы, разбросанные по истлевшему деревянному настилу: заточенные металлические обрезки и самодельные ножи, покрытые толстыми слоями грязи.

Прищурившись, я разглядываю нож, заржавевший от крови и времени, и магия зверя внутри меня начинает пульсировать от желания. Я стараюсь не обращать на это внимания, но она грызет мои пальцы, умоляя подойти ближе. Мне прекрасно известно, что именно лежит у меня под ногами.

Это клинок из легенд и преданий. Тот, что спас Визидию. Тот, что создал ее.

Я много раз клялась этим клинком и его владельцем: охотничьим ножом Като.

Я забываю, как дышать. Как стоять. Я опускаюсь на колени и кладу руку на нож.

* * *

– Я не могу этого сделать! – огрызается мужчина.

Я никогда не видела первого короля даже на изображениях.

Король Като правил много веков назад, и, хотя все, что мы о нем знаем, – это истории, которые передавались из уст в уста, я сразу же узнаю его. Его кожа имеет светло-оливковый оттенок, и он гораздо стройнее, чем я себе представляла. Он сидит передо мной, скрестив ноги, но мое тело принадлежит кому-то другому. Кожа у этого тела на несколько тонов светлее, чем у меня, и к тому же оно довольно миниатюрное. Я знаю себя как Амору, но в этот момент я – незнакомая молодая женщина, со своими мыслями и воспоминаниями. У меня на голове густая копна темных кудрей, заплетенных в изящную косу. Некоторые пряди выбиваются из прически, закручиваясь в упругие кудряшки возле ушей, щек и лба.

Я все глубже и глубже погружаюсь в сознание этой женщины, пока ее мысли не становятся моими собственными.

– Ты должен расслабиться, – говорю я ему. Слова, срывающиеся с моих губ, звучат успокаивающе, хотя я не могу их контролировать. – Магия проклятий не так сложна, как ты думаешь, поверь мне. Просто дай мне руку.

Като кивает, протягивая мне свою ладонь, но между его бровями залегли глубокие морщинки беспокойства.

Я кладу его руку себе на колени.

– Подумай о том, что ты хочешь показать другим. Напряги свое сознание, как будто пытаешься найти нужное воспоминание, – я касаюсь его пальца кончиком иглы. Маленькая капля крови пузырится на поверхности, и я поворачиваю руку Като, чтобы прижать его палец к камню, лежащему перед нами.

Като зажмуривает глаза, сосредотачиваясь на своих мыслях, а затем неуверенно отдергивает руку.

– Что ты почувствовал? – спрашиваю я, и Като морщит губы.

– Ничего, – он настороженно смотрит на камешек. – Неужели это сработало?

Я дотрагиваюсь до камня, чтобы проверить, окутает ли меня проклятие. Даже несмотря на то, что ничего не происходит, я продолжаю улыбаться. Мои плечи едва заметно опускаются вниз, потому что я знаю: это его расстроит.

Като понимает все без слов. С тихим стоном он проводит рукой по своим каштановым волосам и резко встает на ноги.

– Тут не из-за чего расстраиваться! – восклицаю я. – Многие люди владеют только одной магией. Прошу, не кори себя.

Но правда в том, что я никогда не смогу понять его разочарования.

Еще будучи совсем молодой, я обнаружила, что обладаю способностью видеть души: магией, еще не известной человечеству. Кроме того, у меня всегда была склонность к другим магиям, таким как целительство и проклятия.

Уже несколько недель я пытаюсь научить Като магии проклятий, но единственная магия, которой он смог овладеть, – та, которой я научила его, когда мы были еще детьми, – магия души. Она стала нашим секретом и нерушимой связью между двумя лучшими друзьями. Раньше ему нравилось, что мы делим эту силу только друг с другом, и он умолял меня никогда не учить ей других. Но в последнее время ему недостаточно нашей магии. Он хочет больше.

Я пытаюсь взять его за руку, он с ворчанием отдергивает ее.

– Тебе легко говорить, у тебя-то магии в избытке, – огрызается Като. – Если женщина может овладеть разными видами магии, то почему у меня ничего не выходит?

Я отшатываюсь назад, как будто меня ударили, и смущение искажает мое лицо.

– Ты говоришь так, будто «женщина» – это грязное слово, – резко отвечаю я. – Не забывай, что именно я научила тебя магии души, Като. Я ее открыла.

Като смотрит на меня, понурив плечи. Он делает шаг вперед, обхватывает мое лицо ладонями и целует меня в лоб. От мягкости его губ по моей коже разливается приятное тепло, и я расслабляюсь в его руках.

– Прости меня, Сира, – его голос смягчается, и он прижимает свой лоб к моему. – Ты же знаешь, что я не то имел в виду. Я просто хочу, чтобы наша жизнь стала лучше.