– Нет, так просто я тебя не убью. Ты хоть представляешь, что ты сделал? Какое будущее разрушил своим вмешательством? Столько лет Призматический Король ждал того часа, когда он вернется во Владения Смертных и свершит месть врагам. Я был избран для этой великой цели. А ты, жалкий небесный вор, уничтожил мои планы. Ты уничтожил меня. Полководцы и чародеи, легионы гром-рыцарей и орды орруков – всех их постиг провал в битве со мной, ты же преуспел. Я не смогу загладить вину за поражение. Нет ничего такого, что я мог бы совершить, дабы восстановить свое положение в глазах Изменяющего Пути. Для меня не осталось надежды. – Он вновь поднял клинок, нанося укол Брокрину в бок и заставляя того карабкаться вверх, чтобы уйти от палаша. – Из-за тебя я потерял все, – продолжал Тамузз. – В миг триумфа я тянул к победе руку, и в этот момент ты все отнял. Нет, – сверкнул он глазами, – просто убить тебя недостаточно. И вполовину недостаточно. Я увижу, как ты протянешь руку к плоду надежды, а в следующий момент его сорвут у тебя на глазах. Когда ты будешь умирать, я хочу, чтобы твоя душа покидала тело с горечью поражения, потери близкой победы. Мне только жаль, что ты слишком зауряден, чтобы хотеть чего-то большего, чем выбраться из катакомб и увидеть небо в последний раз. Но этой мечты и цели мне будет достаточно. Я вырву ее прямо из твоих рук, небесный вор, и тогда ты узнаешь, что такое боль.
Палаш в очередной раз впился в Брокрина. Дуардин стиснул зубы и продолжил ползти. Тамузз прав: желание жить – слишком сильное желание, чтобы от него отказываться, пускай Брокрин и отдавал себе отчет в том, что пока не мертв лишь благодаря прихоти своего врага. Зов надежды действовал на него, как песня сирен. Слабая и недостижимая, но все равно влекущая.
Толчки сотрясли дымоход. Сверху в шахту посыпались пыль и камни. Глухой невнятный шум разрушения нарастал, креп и вскоре перерос в непрерывный грохот. Пик продолжал самоуничтожаться. Брокрин гадал, мог ли быть тот способ казни, что задумал Тамузз, – каким бы этот способ ни оказался – хуже, чем если его раздавит стенками дымохода.
Сознание Брокрина начало захватывать безумное отчаяние. Он поднял глаза вверх и заметил высоко над собой слабый свет. Дневной свет! До вершины осталось совсем немного! А там – свобода, свобода от тесной гробницы печной трубы. Он на мгновение собрался с силами и стал торопливо взбираться вверх.
Мгновение прошло. Порыв воодушевления испарился, на его месте возникла трясина отторжения. Какой прок в том, чтобы карабкаться к свету? Тамузз убьет его прежде, чем он достигнет вершины. Он вновь ощутил укол палаша в спину, приказывавший ему не останавливаться.
Жалящая боль посеяла в голове Брокрина отчаянную хитрость. У дуардина было лишь одно преимущество над Тамуззом. Полководца переполняла жажда мести, он упивался возможностью причинять страдания Брокрину и наслаждался каждой их секундой. И значит, Тамузз хотел, чтобы Брокрин жил, пока хаосит вдоволь не натешит свою ненависть. Этого могло вполне быть достаточно, чтобы в нужный момент привести Тамузза в растерянность.
– Ты видишь солнце, – дразнил он. – Взбирайся к нему! Возможно, я разрешу тебе постоять под ним. Возможно, ты в последний раз окинешь взглядом небо. Живее! – приказал он и ткнул Брокрина палашом.
Брокрин отказался подчиняться, и Тамузз ударил сильнее.
Брокрин отреагировал незамедлительно. Одновременно с выпадом Тамузза он наклонился, перестав упираться спиной в стену дымохода. Он немного сполз вниз, но затем с силой выпрямил ноги и вновь прижался к стене. С одной лишь разницей: теперь добавилось обжигающее оружие лорда Хаоса. Меч оказался зажат между стеной шахты и спиной дуардина.
Тамузз по привычке попытался вырвать клинок на свободу. Этого Брокрин и ждал. Он поджал ноги и полетел вниз по шахте. Палаш оказался над ним, и опасности нанизаться на оружие больше не было. Вместо этого Брокрин всем весом рухнул на Тамузза. Защитные символы на броне сверкнули, но их чар оказалось недостаточно, чтобы перенаправить столь массивный снаряд, как харадронец в свободном падении. Магия не могла никуда отразить Брокрина в таком узком пространстве.
Брокрин рухнул на опешившего Тамузза. Под тремя сотнями фунтов дуардина в доспехах Тамузз не удержал упор в стену и отпустил палаш. С диким криком командир Хаоса отправился вниз по дымовой шахте. Тамузз был прав, когда хвастался своей магической защитой и непостижимой судьбой: он погиб не от руки смертных. Его жизнь прекратило бурлившее озеро едких химикатов, что дымилось под трубой.
Брокрин упал бы в убийственный раствор вслед за Тамуззом, но его спас палаш хаосита. Схватившись в полете за рукоять, Брокрин вывернул клинок, вбив его поперек стен. Огненное лезвие заскрежетало о породу. Сколько десятков футов Брокрин продолжал снижаться, пока палаш наконец не заклинило, дуардин не знал. Главное, что маневр остановил падение. Застрявший меж стен палаш стал ему перекладиной, с которой он мог продолжить тяжелое восхождение.
Дымоход трещал и трясся, воздух переполнял жгучий смог, но Брокрин карабкался с куда большей энергией, чем прежде.
Выбравшись на поверхность, Брокрин повалился в снег у входа в шахту. Дуардин окончательно выбился из сил. Единственное, что он смог сделать, – отползти от трубы, подальше от столба ядовитых паров. Пик под ним дрожал, его склоны раскалывались, проливаясь над джунглями внизу дождем булыжников.
Брокрин осмотрелся, пытаясь определить свое положение на горе. Его окружали снежные склоны, пара массивных каменных башен и целое поле зарешеченных дымоходов, исторгавших плотные облака газов. Он не заметил никаких признаков порта или огромных сторожевых вышек, не говоря уже о доках, где ждал пришвартованный «Железный дракон». Невеселая догадка пришла Брокрину на ум: скорее всего, он оказался на другой стороне пика. Вдали от соратников, без шанса на спасение.
Но Брокрин решил, что так оно и к лучшему. Гору трясло все сильнее с каждой минутой, и сама возможность спастись казалась сомнительной. Брокрин надеялся, что если Готрамм успел добраться до броненосца, то капер отдаст концы и улетит прочь. Мысль, что его корабль и команда выжили, подействовала на него успокаивающе.
Одна из близстоящих башен испещрилась трещинами и обвалилась кучей тяжелых блоков. Брокрин наблюдал за ее крушением с чувством фатализма.
Скоро все закончится.
– Вверх! Вверх! Вверх! – поторапливал Готрамм, выводя выживших из плавильного цеха.
Они уже бежали по докам, где их ждала безопасная палуба броненосца. Вокруг них продолжал рушиться аванпост. Скульптуры сползали с лица горы и падали, превращаясь в безыскусный щебень. Крепления башен оторвались, и те летели, кружась, в зеленые джунгли. Целый причал раскололся на части и осыпался на поверхность.
Раздались раскаты газовых карабинов. Из входа в аванпост показались культисты и зверолюды, и ожидавшие на корабле харадронцы открыли огонь. Люди и чудовища упали замертво прежде, чем успели ответить на залп. Некоторые развернулись, думая убежать обратно в туннель, но вид катившегося им навстречу едкого облака заставил их вновь припустить в сторону корабля. Хаоситы предпочли пасть от ружей дуардинов, и команда броненосца была только счастлива сделать врагам такое одолжение. Облако добралось до убитых и раненых, накрыло их и поползло вниз через край дока.
