Страшен нам укус того врага, что другом кажется среди людей.
Муслихаддин Саади Мудрые люди говорили, что враг не может предать. Предатель — это всегда тот, кто еще вчера находился рядом, был другом, а для высокого чиновника даже шептуном. Поэтому не зря говорится, не торопись делиться с друзьями самым сокровенным. Всегда оставляй в своем доме, полном гостей, запертую на ключ кладовку, в которой никому, кроме тебя, нет доступа. Всегда оставляй дверь, в которую никто, кроме тебя, не сможет войти. Для спецслужб — это аксиома!
Предательский укус шпиона Попова в отношении военной разведки и вообще Вооруженных сил СССР был крайне болезненным. Как же появился Петр Семенович Попов (1923–1960) на орбите ГРУ?
В 1942 году он ушел на фронт. Воевал достойно, судя по материалам личного дела, так как имел правительственные награды. Закончил войну офицером-снабженцем. Сослуживцы отмечали в нем такие черты характера, как замкнутость, вспыльчивость и нервозность. Вместе с тем он отличался дисциплинированностью и исполнительностью, что не могло не повлиять на выбор себе порученца генералом И.А. Серовым, который занимал должность заместителя маршала Г.К. Жукова по военной администрации. Генерал И.А. Серов, кроме того, по совместительству был заместителем наркома НКВД СССР — маршала Л.П. Берии.
Порученец понравился высокому начальнику своим служебным рвением. Все аттестации, хранившиеся в его личном деле, были положительны. Попов, страдавший из-за малого роста и худобы, часто замыкался, держался особняком, а поэтому плохо сходился с сослуживцами. Но, с другой стороны, умел вовремя подставить начальнику свою мокрую спину «от напряга» на ответственной службе. Именно за заслуги перед генерал-полковником Серовым последний отправил его по тыловой стезе на учебу.
В 1947 году Попов окончил Военную академию тыла и снабжения. После этого по протекции того же генерала Серова после сдачи вступительных экзаменов его приняли в Военно-дипломатическую академию ГРУ, которую он окончил в 1951 году и был направлен в Австрию в качестве стажера легальной венской резидентуры ГРУ. В городе Калинине (ныне Тверь) оставались его жена с двумя детьми.
Кстати, контингент советских войск в Австрии находился до 1955 года. Молодому разведчику была поставлена задача по вербовке австрийских граждан для работы против Югославии, с руководством которой в то время были напряженные отношения. Именно в это время у Попова завязался роман с австрийкой Эмилией Коханек. Для времяпрепровождения в ресторанах, театрах, снятых номерах на несколько часов в гостиницах нужны были деньги. Судя по материалам разработки будущего матерого шпиона, имеют право на существование три версии, как Попов был завербован в качестве агента ЦРУ.
Первая — американская: Попов пошел на сотрудничество из корыстных соображений, подбросив в автомобиль вице-консула в Вене записку с предложением сотрудничества на негласной основе. А после встречи с ним попросил устроить ему выход на церэушников.
Вторая — самого Попова: его похитили в Вене двое сотрудников легальной резидентуры ЦРУ, которые под угрозой тайного вывоза в США и суда над ним за шпионаж заставили его подписать подписку о добровольном сотрудничестве с их разведкой.
Третья — его любовница, гражданка Австрии Эмиля Коханек, вероятно сотрудничавшая со спецслужбами США, вывела Попова на американцев. Ведь любовник нуждался в деньгах. Расходы на встречи с Эмилией росли — зарплаты не хватало.
Вербовка американцами Попова под псевдонимом «Грейспейс» состоялась в 1954 году. Его первым куратором стал молодой, но уже достаточно опытный сотрудник ЦРУ Джордж Кайзвальтер, выступавший под фамилией Гроссман. Ему помогал другой разведчик — Ричард Ковач. А Джордж через два десятка лет засветится еще раз, работая с другим предателем — экс-генерал-майором Поляковым, о котором будет рассказано ниже. Американец не жалел денег — щедро оплачивал товар, продаваемый советским офицером.
Сильной стороной этих двух американцев была способность глубокого убеждения в правоте действий Попова против тоталитарного режима при беседах с обязательными выпивками. Так отмечался на конспиративных квартирах сданный Поповым «добротный товар» американским купцам. А его было много. За два года сотрудничества с ЦРУ Попов передал Кайзвальтеру имена 400 разведчиков и других оперативников ГРУ и даже КГБ.
Понимая, что россиянина могут в любое время откомандировать в Союз в связи с выводом советских войск из Австрии и американцам придется работать с агентом в условиях Москвы через тайники, Джордж направил в советскую столицу своего коллегу Эдварда Смита. Тот выполнил приказ — подобрал несколько мест для закладки тайников. Побывавший в 1953 году в отпуске Попов проверил работу Смита и пришел к выводу, что места будущих закладок и выемок никуда не годятся: подобраны дилетантски и в случае их использования опасны разоблачением.
За время пребывания в Австрии предатель выдал практически всю нашу агентуру, которую знал по долгу службы, а также систему подготовки оперативного состава в КГБ и ГРУ и организационно-штатную структуру этих ведомств. В дальнейшем Кайзвальтер получал от него информацию о текущей деятельности советской военной разведки в Австрии, о ТТД (тактико-технические данные) вооружения и военной доктрине того времени. ЦРУ получило через Попова копию отчета о проведенных в 1954 году в районе города Тоцк первых в Советском Союзе учений с применением ядерного оружия.
* * *
В 1954 году Попова отозвали в Москву.
«Неужели из-за Дерябина? (в феврале 1954 года сотрудник КГБ в Вене сбежал в США. — Авт.), — подумал предатель. Но в ГРУ никаких претензий к нему не предъявили. Больше того, в июне 1955 года кадровики направили его в ГДР в город Шверин, что практически повлияло на обрыв связи Попова с Кайзвальтером. Но агент по заранее оговоренному каналу послал письмо своему «благодетелю».
Прошло дней десять, и Попов получил письмо в заклеенном конверте, подсунутом под дверь его квартиры. В письме говорилось:
«Здравствуй, дорогой Макс!
Привет от Гроссмана. Жду тебя в Берлине. Здесь есть все возможности так же хорошо провести время, как и в Вене. Письмо посылаю со своим человеком, с которым ты должен завтра встретиться в 8 часов вечера около фотовитрины, возле Дома культуры им. Горького в Шверине, и передать ему письмо».
На практике знаю, разоблаченные эпизоды временного прерывания с ними работы противника объясняли появлением проблесков внутреннего раскаяния и мыслей, что от них разведка отстанет. Были ли эти мысли у Попова? Наверное, появлялись из-за страха разоблачения при продолжении подлой игры в дальнейшем. Но корысть и «друг» Кайзвальтер его нашли и тут.
Связь с Поповым ЦРУ поддерживалась через немку по имени Инга, а в дальнейшем к грязной работе советского отщепенца подключился агент-курьер ЦРУ Радтке. Встречи происходили практически ежемесячно в определенный день. На каждом таком кратковременном свидании курьер получал пакет для Кайзвальтера и передавал Попову письмо и пухлый, как правило, конверт с деньгами.
