Ознакомительная версия. Доступно 52 страниц из 259
Чтобы отпраздновать открытие улучшенного водного сообщения между Лояном и Янчжоу, Ян-ди организовал пышную процессию «челнов-драконов и ладей-фениксов, боевых кораблей „Желтый дракон“, алых боевых судов, многопалубных транспортных судов, лодок и бамбуковых плотов. Корабельщики, собранные со всех рек, тянули их зелеными шелковыми лямками… Суда следовали один за другим, так что нос одного упирался в корму другого, более двухсот лиг [100 километров]».[459] В строительстве каналов суйские императоры преуспели больше, чем в управлении страной. Династия просуществовала меньше сорока лет, но более чем через пять веков после Ян-ди, когда сунский двор вынужден был перебраться в Ханчжоу (который переименовали в Линьань), поэт и государственный деятель Лу Ю написал: «Императорский двор находится сейчас в [Линьане] исключительно потому, что существует этот канал. И канал Биань, и этот проложены династией Суй и служат нашей Сун. Таково ли было предопределение судьбы?»[460]
Суйские императоры пытались воссоздать Китай эпохи Хань, укрепив свою власть над всей территорией страны и установив связи между Срединным царством и мелкими государствами по периферии китайской культуры и дальше. Хотя и Цзяочжи, и Линьи признали верховенство Суй и отправили новому императору послов, в 601 году Цзяочжи объявило себя независимым. Китайцы ответили решительно, но двинули свои армии не проверенным путем через провинции Гуандун и Гуанси, а через Юньнаньское плато, и атаковали с запада. Принудив Цзяочжи к покорности, император поручил своему наместнику контролировать морскую торговлю и «варваров из всех царств[461] к югу от моря… прибывающих на судах после долгого пути… и везущих товары через Цзяочжи». В 607 году Суй обменялась посольствами с государствами Юго-Восточной Азии. Однако разорительные военные кампании на Корейском полуострове не позволили Суй получить выгоды от этих многообещающих инициатив.
Северо-Восточная Азия
Северо-Восточную Азию связывают с китайцами долгие и сложные отношения, и хотя этот регион не взаимодействовал напрямую с областями западнее и южнее Китая, Срединное царство оказывалось не столько барьером, сколько фильтром для новых идей и институций, идущих из более далеких уголков Евразии. Впервые люди появились на Японских островах примерно тридцать тысяч лет назад; некоторые из них попали на Хоккайдо с Камчатки и Курильских островов, но более обычным был путь через Корейский пролив на острова Кюсю и Хонсю. Континентальное влияние стало особенно заметным с IV века до н. э., когда китайские государства обратили пристальное внимание на Корейский полуостров. В то время северное царство Янь (столица которого располагалась севернее современного Пекина) вторглось в полуостровное государство Кочосон (Старый Чосон), занимавшее территорию между Пхеньяном и Сеулом. Население, спасаясь от захватчиков, бежало через Корейский пролив. Вероятно, эта миграция послужила катализатором для перехода от культуры дземон, жившей охотой и собирательством, к более оседлой и технически развитой культуре яей. Древняя легенда об экспедиции, отправленной циньским императором за даосским эликсиром бессмертия и оставшейся на острове Кюсю, возможно, отражает исход с Корейского полуострова в Японию. К этому времени культура яей уже усвоила множество китайских практик, существовавших в Корее, в том числе металлургию и рисоводство. В отличие от Китая и Кореи, Япония практически перескочила из неолита в железный век, импортировав в III веке до нашей эры технологии обработки бронзы и железа одновременно.[462]
В 180-х годах до н. э. беженец из Янь по имени Виман захватил трон Кочосона и перерезал торговое сообщение между Китаем и мелкими государствами Южной Кореи. Ханьские императоры терпели такое положение до 109 года до н. э., когда они вторглись в Кочосон и разделили полуостров на три округа. Тогда Китаю первый и последний раз удалось установить полное колониальное присутствие в Корее. Три округа со временем превратили в государства Когуре, Пэкче и Силла. Пэкче занимало юго-западную часть Корейского полуострова и действовало как посредник между Китаем и Японией. Силла, на юго-востоке, тоже торговала с Японией. Центральная часть Когуре находилась на реке Ялуцзян, но, несмотря на близость Срединного царства, Когуре лишь в IV веке начало заимствовать китайские формы правления, законы, письменность и буддизм. В V веке Когуре захватило Ляодунский полуостров и Восточную Маньчжурию и заняло главенствующее положение на полуострове; государство Силла было его младшим партнером. Страшась нападения Когуре, Пэкче набирало воинов из японского государства Ямато, возникшего на равнинах Хонсю, возможно, под влиянием Пэкче.
Еще долгое время после начала нашей эры в китайских документах Япония почти не упоминается, однако известно, что японская миссия добралась до китайского округа в Северной Корее в I веке до н. э. и что другая японская миссия прибыла к ханьскому двору в 57 году н. э., а император послал правителю во (так называли японцев) золотую печать с надписью. К III веку китайцы уже имели четкое представление о народе, правительстве и обычаях «гористых островов, лежащих посреди океана к юго-востоку»[463] от Корейского полуострова. Одно из самых причудливых наблюдений заключалось в том, что для безопасности трудных предприятий, например морских плаваний, японцы прибегают к помощи аскетов:
Отправляясь через море в Китай, они выбирают человека, который не причесывает волос, не бьет на себе блох, ходит в грязной одежде, не ест мяса и не вступает в близость с женщинами. Он ведет себя, будто он в трауре, и зовется «хранитель запретов». Если плавание заканчивается благополучно, его награждают рабами и сокровищами, а если кто-нибудь заболеет или случится несчастье — тут же убивают, считая, что он соблюдал запреты недостаточно строго.
Моряки нередко обвиняли в своих несчастьях чужака или человека иной веры, как Фасяня или библейского Иону, но если этот отчет верен, практика брать на борт ритуального козла отпущения, чтобы обеспечить безопасность плавания, — исключительно японское изобретение. Прямые контакты между Китаем и Японией в период Ямато были редки, однако существовало постоянное движение людей, товаров, идей и религиозных учений через Корею, находившуюся под сильным влиянием китайской культуры. Отношения между Ямато и корейскими государствами были более интенсивными. Когда в 300 году послы Силлы нечаянно сожгли японский флот, ее правитель отправил корабелов в Ямато построить новые суда.[464] Столетием позже Когуре отразило вторжение Ямато[465] на полуостров, где японцы, вероятно, хотели остановить расширение Силлы за счет их союзника Пэкче; у самих японцев была торговая колония в Минаме, недалеко от современного Пусана. Китайцы отклонили просьбу японского правителя назначить его главнокомандующим в наступлении на Когуре, и в 512 году Ямато уступило Пэкче контроль над Миманой.
Ознакомительная версия. Доступно 52 страниц из 259
