Спортивный костюм. Обезболивающий крем.
«Для Тейт»
Так это был не Калеб?..
Водоворот мыслей, и снова головная боль. Это делал Шейн…
Он купил мне костюм, он нашёл крем, потому что по его вине я подвернула лодыжку. Он разделил со мной гнев фанаток после поцелуя на стадионе, он спас меня от них в аэропорту, он избавил от позора в клубе, разорвав песню Сока… Он… он был рядом. Всегда. А я этого не видела. Не понимала. Не чувствовала.
«Ни разу… ни разу ты даже не попытался сказать, что я значу для тебя нечто большее».
«Ни разу? Правда, что ли?..»
«Разве нет?!»
«Пусть так».
Руки опустились. Упала на кровать. Развернула карточку дрожащими пальцами и поднесла к глазам.
Внутри надпись:
«Если это то самое чувство, в котором так сложно признаться, я не хочу играть в любовь. Я хочу быть с тобой по-настоящему, Тейт. А это оно – то самое чувство. Теперь я уверен. Шейн».
* * *
Весь следующий день провела на пляже. Наедине с собой. Наедине с собственными мыслями.
FB уже должны были прилететь, но мне всё ещё нужно время, чтобы сказать Шейну о том, что мой контракт изменили, о том, что сегодня я его подписала, о том, что завтра улетаю в Сеул, и о том, что теперь он свободен.
Зазвонил мобильный уже в сотый раз. Неизвестный номер.
Хватит бежать, раз решила идти до конца, то пора это сделать.
Приняла вызов.
– Эй, сестрёнка! – орал в трубку Джаред. – Что вообще происходит? Ты где? Что ещё за инфа? Какого хрена ты завтра летишь в Сеул? Без нас, что ли? И что значит Шейн уходит из группы? Сок так просто отпустил его? Что за чушь? И главный вопрос: что значит – твоя память вряд ли вернётся?!! Кан ведь шутканул, да? Память ведь вернётся? Потому что, если нет, Шейн точно кого-нибудь убьёт! Может, прямо сейчас убивает. Он тут весь номер, прикинь себе, разгромил и унёсся куда-то к чертям собачьим. Не знаешь, где он?.. Эй, сестрёнка, слушаешь вообще? Этот парень социально опасен, когда в таком настроении! Он думает, что твоей памяти конец! Эй, давай-ка, расслабь меня: скажи, что это не так!
Тишина в трубке.
– Тейт! Где ты? Шейн с тобой?! Скажи, что с тобой, тут все в панике!
– Я знаю, где он, – ответила не сразу. – И… братишка, спасибо тебе.
Двухэтажное здание с белым фасадом передо мной. Большая надпись над главным входом: «Студия звукозаписи «До сиреневой звезды». Двери не заперты. Вошла внутрь. Пусто. Звуки музыки доносятся со второго этажа. Мелодичные, спокойные…
Поднялась по лестнице и застыла в дверях. Шейн сидел ко мне спиной на краю стола, в руках белоснежная гитара, пальцы беззвучно перебирают струны. Чёрная футболка плотно обтягивает рельефы его спины и бицепсы. Руки напряжены, вены вздуты. На голове тёмная кепка козырьком назад. Комнату заполняют звуки из колонок – Fightstar «Mono».
И словно невидимые огненные нити тянут меня к нему. Ласкают кожу, возрождая трепетное покалывание в каждой клеточке.
Я чувствую его каждой клеточкой.
Хочу прикоснуться, почувствовать тепло его тела. Заглянуть в глаза и увидеть в них бездонный океан. Тёмный и бушующий. Мой океан. Только я в нём могу тонуть и не задыхаться.
Шейн с силой ударил по струнам и отшвырнул гитару в стену – та раскололась надвое, гриф сломан.
– А ты всё продолжаешь ломать гитары, – произнесла я и покачала головой. – Бенсон, ты неисправим.
Шейн застыл. Дыхание его застыло. Руки медленно опустились, и так же медленно он повернул голову ко мне. Глаза широко распахнуты, взгляд потрясённый и… напуганный – словно призрака увидел. Только я не призрак…
Поднялся со стола и так и стоял неподвижно целую вечность, безмолвно глядя на меня.
Я не могла бороться с дрожью… Волны пламени разливались по телу и велели подойти ближе. Но я стояла на месте – сопротивлялась. Хотя больше не хотела этого. Я готова сдаться. Здесь и сейчас. Сегодня. Только я и он.
– Куда, ты говорил, я пошлю тебя при первой встрече? К чёрту? – Слабо улыбнулась и сделала шаг вперёд.
Шейн следил за мной покрасневшими глазами. Зрачки будто застыли. Дыхание замерло.
– Не далековато? – улыбнулась, остановившись в двух метрах от него.
Сглотнул – кадык нервно дёрнулся, зрачки ожили, забегали одновременно с тем, как подскочил мой пульс.
Сердце громко стучало в груди. Его. Моё. Наши сердца…
– Ты… помнишь? – Тихий шёпот сорвался с его губ.
– Каждое твоё слово.
И он задышал. Грудь высоко поднялась и медленно опустилась. Отвёл растерянный взгляд в сторону, сорвал с головы кепку, запустил руку в волосы, затем провёл ладонью по лицу, будто… не в силах поверить…
