Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
— Да заткнись ты, нытик говенный! — рявкнула Элис. — Ни хрена ты не понимаешь!
Главное, не бояться, напомнил себе Квентин.
— Элис, мы все очень сожалеем о том, что с тобой случилось. Но теперь все позади, и мы честно хотим понять. Объясни, пожалуйста. Постарайся.
Она закрыла глаза и глубоко подышала.
— Нет. Ты никогда не поймешь. Не понимал даже, когда я была человеком, потому что такой эгоист никого не может понять. Ты и себя-то не понимаешь, с чего же теперь тебе вдруг что-то должно открыться?
Элиот открыл было рот, но Элис оборвала:
— И нечего его защищать! Сам всю жизнь пробухал, чтобы не чувствовать ничего, — так послушайте для разнообразия правду.
Квентин не знал, как на это реагировать. Она выглядела, как Элис — и была ею, — но что-то в ней радикально переменилось.
— Ну вот. Стала вроде бы ниффином на все сто, а в голове почему-то реклама крутится: «С этой зубной пастой вам покажется, что вы только что посетили дантиста». Точно так я себя и чувствовала. Свежей, легкой, чистой как лед, как будто всю грязь с меня соскребли. Чистой и совершенной. А вы-то все в ужасе! Знаешь, что самое смешное? Я не думала тогда ни о Мартине, ни о Пенни, ни о тебе. Думала только одно: наконец-то. Всю жизнь этого момента ждала, не зная, чего я жду.
Произнося заклинание, я надеялась, что смогу контролировать свою силу, чтобы с ее помощью убить Мартина, — но когда я получила ее, мне расхотелось что-либо контролировать. Вам сильно повезло, что я таки убила его: ради таких, как вы, я бы и пальцем не шевельнула. Мне просто хотелось убедиться, что я могу. Оторвала ему голову, как шампанское откупорила — отпраздновать начало своей новой жизни. Знаешь, что такое быть ниффином? Это вечное сознание того, что ты прав, а все прочие — нет! — Элис улыбнулась, вспомнив об этом. — Я и вас запросто могла перебить.
— Почему же не перебила? — Квентин искренне хотел это знать.
— А зачем? Делать мне больше нечего.
Элис всячески старалась его задеть, и у нее получалось. Зря он раньше не подумал об этом. Тело он ей вернул, но душа… нельзя семь лет пробыть демоном без всяких последствий. Элис травмирована душевно, и до ее возвращения еще далеко. Физически она здесь, но это лишь обман зрения.
— Потом ты улетела. — Надо, чтобы она выговорилась — авось поможет.
— Ну да. Прошла сквозь стену, как сквозь туман. Прямо в землю. Даже и не зажмурилась — все равно что в теплый ночной океан погрузилась.
С минуту она молчала. Квентин принес ей воды. Ей, кажется, не хотелось говорить больше, но потом она продолжила свой рассказ:
— Мне понравилось там, в земле. Темно, плотно. Помнишь, какой хорошей девочкой я была, как угождала всем? Теперь я, первый раз в жизни, могла просто быть. Взять хоть наши с тобой отношения: ты так нуждался в любви, что я считала себя обязанной дать ее тебе. Бедный недолюбленный мальчик! Какая же это любовь? Это ад. Теперь я познала рай. Стала голубым ангелом.
Я проплавала в филлорийской земле много месяцев. Никогда не задумывался, что там внизу? Скелеты. Волшебные динозавры в несколько миль длиной. Вот уж, видно, пожили в свое время — я целый день плыла мимо чьего-то хребта. И пещеры, и древние земляные работы, и множество гномьих ходов. Как-то нашла целый подземный город — его крыша провалилась и погребла заживо сто тысяч гномов.
Еще ниже лежат черные закупоренные моря, полные безглазых акул, что размножаются и умирают во тьме. Есть там и подземные звезды, которых никто не видит. Я могла бы оставаться там вечно, но в конце концов прошла на ту сторону.
— Мы знаем о Той Стороне, — сказал Квентин.
— Знаете, но не были там. Я иногда следила за вами. Была на Краю Света и сидела в стене, когда тебя выгнали. Следовала за вашим корабликом на глубине семи морских саженей, как дух из «Старого морехода».[25] Видела, как твой друг погиб на том острове, как ты трахал свою подружку. Как ты сошел в ад.
— Могла бы и помочь, между прочим.
— Нет! Не могла! — Лицо Элис осветилось безумной радостью. — А знаешь, почему? Потому что плевать мне было! — Она принюхалась. — Любопытно… в ниффинах у меня не было обоняния. О чем это я? Да. После подземного плавания я ударилась в другую крайность — поднялась в небо, как шарик, и прошла в космос. Поиграла со звездами, вошла в солнце и провела там неделю — мне ничто не могло повредить. Думаешь, в Филлори вселенная такая же, как у нас? Бесконечная, с другими звездами и мирами? Ничего похожего. Там одно только Филлори. Пройдешь мимо солнца, мимо луны, мимо последних звезд — сквозь звезды я не могла проходить даже как ниффин, — а там ничего. Я полетела дальше — усталость и скука ниффинам незнакомы, — потом оглянулась и увидела Филлори. То еще зрелище: плоский витой диск, окруженный звездами, балансирует на шаткой башне из черепах, как в книжке Доктора Сюсса. Разноцветный кружок, который получают, вращая холст, а вокруг жужжащий рой белых звезд. Я долго им любовалась, не зная, вернусь туда или нет. Самое близкое к грусти чувство, которое я испытала.
В образовавшейся паузе завыл холодильник. Элиот встал и пихнул его.
— Но ты вернулась, — заметил Квентин.
— Да. Я делала все, что хотела. Как-то раз вскипятила озеро со всем содержимым. Сжигала птиц и зверей. Меня все боялись — я, синяя птица, предвещала беду. Некоторые кричали, плакали, молили меня о пощаде. Однажды… — Элис затаила дыхание, словно ее холодом обожгло. — О господи. Я убила охотника. — У нее вырвался всхлип, похожий на кашель. — Совсем из памяти вылетело. Он хотел подстрелить оленя, а мне это не понравилось. Испепелила его без остатка. Он даже и не видел меня.
Она дышала теперь тяжело и хрипло, прижимая руку к груди, как перед обмороком или приступом рвоты. Взгляд ее метался по комнате.
— Все в порядке, Элис, — сказал Квентин. — Ты не виновата.
Она, в новом приливе гнева, хлопнула ладонями по столу.
— Нет, виновата! — Можно было подумать, что Квентин хочет отнять у нее самое дорогое. — Я его убила, а не кто-то еще! — Элис уронила голову на руки. Квентин не знал, как с ней быть. — Убила из ненависти. Я тогда ненавидела все и вся, а в первую очередь тебя, Квентин. Ненависть длится вечно, не то что любовь. Неисчерпаемое чувство, чистое, абсолютное. Знаете, что я видела, глядя на вас? Тупых уродов, набитых мусорными эмоциями. Вы такие глупые, что зачастую вообще не понимаете, какое чувство вами владеет — любовь, ненависть или горе.
Она права, люди в самом деле такие. Забыла только, что Квентин того же мнения, что именно это свело их вместе. Он пока не стал ей об этом напоминать.
— Что-то меня на экзотику тянет. Манго там, марципан. Укроп, чтоб его. Захочется и тут же расхочется — давно я ничего не пробовала на вкус.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
