Все это Сидней произнес очень легко и даже шутливо, но Шарлотта прекрасно помнила слова Маргарет, которая первая увидела его в Виллингдене: «Мистер Паркер, казалось, был чем-то очень обеспокоен, и когда мама сказала ему о том, что ты здесь…». От этих х искренних детских слов Шарлотте стало тепло на душе, но она, не подавая вида, старалась сохранить спокойствие и не торопить события, хотя ей не терпелось узнать: действительно ли Сидней не равнодушен к ней? Если бы у нее хватило духу сейчас взглянуть ему в глаза, она поняла бы всё без слов. Но смущенная, она по-прежнему рассматривала уголки свих туфель и пыталась осторожно вставить несколько фраз, чтобы поддержать разговор.
– Ну, что Вы… Все это похищение с самого начала было таким безрассудством. Не могу понять сэра Эдварда! Конечно, мисс Бриртон такая красивая и романтичная особа, что вполне логично, что он хотел бежать с ней. Мне кажется, Клара принадлежит к числу тех героинь, с которыми, всегда происходит что-то подобное …но, должно быть, он и в правду потерял голову от любви, думая, что я… я хотела сказать… то есть…
– Вы считаете, что такое приключение никогда не могло случиться с такой благоразумной молодой женщиной, как Вы?
– Конечно, нет, – твердо ответила Шарлотта, хотя в душе по-женски завидовала удивительной способности Клары вдохновлять мужчин на подвиги, пусть даже странные. – Со мной такое не могло произойти. Ведь ни один нормальный человек не помышляет о таком безрассудстве. Только такой безумец, как сэр Эдвард мог…
– Черт возьми, этого сэра Эдварда! – воскликнул Сидней со смешанным чувством раздражения и радости. – Кажется, это моя судьба, всегда быть в тени сэра Эдварда. После его вычурных комплиментов, Вы никогда не будете испытывать доверия к моим! А поверите ли вы теперь, что задолго до того, как эта идея осенила бестолкового сэра Эдварда, я решил вести себя точно так же, как он вел себя вчера?
– Сбежать с мисс Бриртон? Но вы знали, что…
– Давайте пока забудем о мисс Бриртон. Мои планы не имеют ничего общего и с ней. Поверьте, я встречал в Лондоне немало красивых и романтичных леди, под стать мисс Бриртон, но мне никогда не приходило в голову бежать, ни с одной из них. Хотите, я скажу Вам, какая женщина способна вдохновить меня на такой подвиг?
Шарлотта почувствовала, что окончательно потеряла дар речи. Но ее вынужденное молчание Сидней воспринял как молчаливое согласие и продолжал:
– Я всегда мечтал найти здравомыслящую женщину, которую в принципе не могла привлечь идея побега с возлюбленным и которая могла подумать о побеге, разве что, перелистывая роман, и тут же отвергнуть эту безрассудную мысль. Найти такую женщину, которая бы осудила побег, как неуважительный поступок по отношению к своим родителям, подумала о неудобствах никчемного путешествия и абсурдности всей этой романтической затеи. Видите ли, я сам довольно прозаичный, совершенно не романтичный и слишком здравомыслящий человек. И всегда искал себе такую же разумную, предусмотрительную и уравновешенную спутницу в жизни. Но в тоже время, для меня очень важно, чтобы при всем своем здравомыслии она всё-таки один раз в жизни могла потерять голову – из-за меня. Чтобы при одном взгляде на меня, она была готова на всё, забыв о своем благоразумии и даже бежать со мной на край света, как я предложу ей это. Еще совсем недавно побег с возлюбленной для меня был единственным способом проверить чувства и убедиться, что я нашел то, что искал. И вот недавно мне показалось, что я, наконец, нашел то, что искал. Но у моей избранницы есть одна невыносимая привычка – уставиться в землю, когда мы вместе. Как Вы думаете, она сможет избавиться от этой вредной привычки? Полно, Шарлотта, Вы собираетесь взглянуть на меня сейчас?
Впервые он назвал ее по имени. Этот откровенный шаг навстречу, как внезапное прикосновение ее руки в чайных комнатах, заставило ее сердце так неистово и часто забиться от счастья, что Шарлотта не могла промолвить ни слова. Она, собравшись с духом, смущенно взглянула на него и прочитала в его глазах нечто поразившее ее и радостное, во что почти невозможно было поверить.
– Так что же, Шарлотта? – сказал он.
– Вы прекрасно знаете, что я никогда не смогу Вам отказать в любой Вашей просьбе, – ответила она, краснея.
– Даже если я захочу Вас похитить средь бела дня и повезу в заброшенную хибару фермера в открытом кабриолете мимо вашего родного дома?
– Да, – повторила Шарлотта. – Вы прекрасно знаете, что я соглашусь на это, и знаете об этом очень давно.
– Я не знал, я только надеялся, – сказал Сидней. – Но теперь совершенно уверен, что у Вас нет и частицы здравого смысла, когда дело касается одного меня. Что ж, тогда пойдемте, найдем Вашего отца.
– А разве мы не собираемся бежать?
– Конечно, нет, – повелительным тоном ответил Сидней. – Я слишком уважаю традиции и внешние приличия, чтобы серьезно обсуждать столь смехотворную затею.
И они оба направились на поиски мистера Хейвуда, совершенно не задумываясь о том, в каком направлении он ушел со своими работниками. Сидней вел Шарлотту через рощи и поля по узким тропинкам, и это был час ее возвышенного, кристально чистого и нежданного счастья. Она живо вспоминала все их случайные встречи и короткие разговоры, которые неизбежно привели к взаимному чувству. Сама Шарлотта теперь уже точно могла назвать момент, когда она полюбила, точнее, осознала это чувство, и ей было очень интересно узнать, может ли Сидней тоже назвать этот момент. Сначала он отрицал, что у него также был миг любовного озарения и утверждал, что любовь – слишком сложный процесс, чтобы можно было определить его начало. Но сам он настойчиво хотел знать, какой именно момент был особенно важен для Шарлотты, и ей пришлось рассказать о своих переживаниях в магазине сувениров Бриншора.
– Ах, но Вы, кажется, от меня порядком отстали, – удивился Сидней. – Может быть, я не могу назвать точный момент начала своей любви к Вам, но с уверенностью могу сказать, что у меня симпатия возникла гораздо раньше – в тот самый вечер нашей первой встречи. Помните, Вы тогда еще вполне справедливо упрекали меня за мое легкомыслие? Меня сразу поразили Ваша стойкость и искренность. Кстати, я совершенно четко помню, когда у меня первый раз возникло неопределенное желание обнять вас. В тот день мы сидели на зеленой скамейке на Террасе, но, увы, посередине между нами была мисс Бофорт. И еще один эпизод. Я знаю, что Вы до сих пор не верите, но, тем не менее, я нарочно устроил так, чтобы по пути в Бриншор мы целых четыре часа могли быть вместе. У меня, не спорю, были и другие мотивы, но в первую очередь я думал о нас. Эти подробности были чрезвычайно интересны для Шарлотты. А страх очнуться и не досмотреть этот счастливейший из ее снов наяву, заставил ее подавить свои ироничные возражения и позволить Сиднею сказать сегодня всё, что он считал нужным.
– И я хочу напомнить Вам, Шарлотта, еще об одном моменте, – добавил он, ликуя. – Помните, по дороге в Бриншор Вы сказали мне, что категорически против побегов? И тогда я решил непременно склонить Вас к побегу со мной и дал себе срок всего один месяц.
