— Один невежа пытался отделить мою руку от плеча. Теперь в холод кости так и ноют.
Не обращая внимания на его жалобу, Эмили спросила:
— Почему же вы здесь? Я думала, вы уехали с Хьюстона-ми в Сидар-Пойнт.
— Уехал. Но Грейс и Генри пригласили меня на Рождество. Кроме того, в последнее время у генерала Хьюстона для меня мало дел. Как вы, наверное, знаете, он предложил вашему выдающемуся супругу мой пост в Вашингтоне. — Аарон мрачно усмехнулся. — Конечно, я не держу на Эдгара за это зла.
Эмили молчала, еле сдерживая торжествующую улыбку.
— Во всяком случае, мы с Элдерами собираемся присутствовать на инаугурации Хьюстона тринадцатого числа. — Аарон окинул Эмили наглым взглядом. — Вы с мужем приедете?
Игнорируя его колкость, Эмили спросила:
— Почему вы не хотите посетить на Рождество родителей? Кажется, прежде вы так заботились об их благополучии.
Аарон пожал плечами.
— Сегодня вы задаете множество вопросов, а? — Он поднял прутик и начал что-то чертить им на земле. — Мои предки уже старые и больные, да к тому же еще и строгие баптисты. Я предпочитаю общество Генри.
— Чтобы без помех напиться? — усмехнулась Эмили.
— Нет ничего плохого в том, чтобы мужчина иногда промочил горло, — оправдывался Аарон.
— Конечно, ничего плохого, но если только промочить горло.
Аарон нахмурился и посмотрел на ребенка, которого Эмили качала на руках.
— Тренируетесь перед благословенным событием?
Эмили прикусила губу.
— Вам лучше уйти. Вы разбудите мальчика.
Аарон встал и отряхнул черные брюки.
— Хорошо, миссис Эшленд. Но перед тем как я присоединюсь к остальным, я хотел бы… ну, я хотел бы выразить сожаление по поводу того, что так вел себя с вами в ту ночь. Я не прошу прощения за рану, которую нанес вашему мужу, — он это вполне заслужил. Но вы… вы леди и заслуживаете лучшего обращения. Обычно я не веду себя не по-джентльменски, но на фиесте был пьян, и все одно к одному…
Эмили подняла брови и холодно ответила:
— Ваши извинения услышаны, но не приняты, мистер Райс.
Он тяжело вздохнул.
— Я не виню вас за то, что вы на меня сердитесь, дорогая. Но если этот негодяй Эшленд наконец переполнит чашу вашего терпения, пошлите за мной. Меня теперь очень интересует ваше благополучие, Эмили, и уверяю вас, я с вами буду хорошо обращаться. — Он накрыл ее руку своей большой, мясистой ладонью.
Эмили брезгливо сбросила ее.
— Вы сошли с ума!
— Сошел с ума от любви к вам, дорогая. На тот случай, если вы этого не заметили, знайте, я был поражен в самое сердце, как только увидел вас.
— Уходите!
Аарон усмехнулся и низко поклонился.
— Буду ждать от вас вестей, дорогая.
Порыв ветра пронесся по поляне. Эмили вздрогнула, крепко прижала к себе Неда одной рукой и стала доставать одеяло из стоящей у ног корзинки. Но, наклонившись, она замерла. Ее глаза были прикованы к букве на голой земле.
Аарон начертил букву «Л».
К вечеру Эмили была без сил. День выдался суетливый, шумный. Мария бросала сердитые взгляды всякий раз, когда она разговаривала с Дэвидом.
Теперь Эмили, уставшая, расстроенная, натянула на себя одеяло и дрожала. Скоро зима обрушится на Бразос-Бенд со всей силой. Как ей не хватало тепла Эдгара, его объятий! Неужели она родит своего ребенка здесь, в этой холодной постели, а муж так и не придет ее утешить? Что, если она умрет и никогда больше его не увидит, никогда снова не ощутит страстных объятий Эдгара?
Слезы текли по ее лицу, пока она не погрузилась в сон…
Эмили вздрогнула и проснулась в темноте, сердце колотилось от страха. Страшное видение снова настигло ее — кошмарный сон о Гонсалесе! В последнее время он снился ей слишком часто. Взрывались дома, повсюду горели пожары, Эмили и ее младенец погибали. А Эдгар возвышался над рекой, смотрел, как они тонут!
Эмили с трудом поднялась с постели, спотыкаясь, нашла фонарь и зажгла его. Она надела домашние туфли, шерстяной свитер, села с книгой. Вскоре раздался стук в дверь, и в комнату вошел Эдгар.
— Что ты здесь делаешь одна? Здесь же просто мороз!
— Я просто читаю, — ответила она, оправдываясь. Эдгар решительно подошел к ней, подхватил ее на руки и отнес в кровать.
— Что ты…
— Ты останешься в постели, пока комната не согреется, — твердо произнес он, натягивая одеяло ей до подбородка.
Глаза Эмили широко раскрылись от удивления, когда Эдгар опустился на колени и стал разводить огонь в камине. Неожиданное сочувствие и забота мужа застали ее врасплох.
— Почему ты сегодня не ужинала? — спросил он; не оборачиваясь.
— Мне не хотелось есть.
— Я уже сделал Дэвиду выговор за его ошибку, — раздраженно заметил он. — Тебе не следует выезжать из дома так близко к сроку.
Значит, Эдгар заботился только о ребенке!
— Действительно, я и забыла, что от меня требуется родить тебе здорового наследника. Не важно, если я при этом умру!
Эдгар встал.
— Перестань говорить ерунду, Эмили, — сказал он, и голос его треснул, как дрова в камине. — Разве ты сама не хочешь родить здорового, нормального ребенка, моя дорогая?
— Конечно, — согласилась она. — Но что будет потом, Эдгар?
Он нахмурился. Потом наклонился и поцеловал ее в лоб.
— Я прикажу Эвис принести тебе поднос. Отдохни немного.
И ушел.
Но Эмили больше не чувствовала усталости. Снова и снова вспоминалось, как Эдгар вошел в комнату, как поцеловал ее, прикоснулся к ней в первый раз за много месяцев! Возможно ли, что она ему не совсем безразлична?
Эмили поняла, что голодна, когда экономка принесла ей ужин. Съев все до крошки, Эмили решила сама отнести поднос вниз. Но, спустившись с лестницы, услышала голоса из библиотеки.
— Почему надо напоминать мне? — тихо спросил Эдгар.
Женский голос ответил:
— Но вы хотите, чтобы вам напомнили. Разве нет, месье?
Миссис Жеруар, экономка, шепчется с ее мужем! Эмили была поражена.
— Все кончено, Эвис. Разве так трудно запомнить? — прошипел Эдгар.
— А это вы помните, месье?
Воцарилось молчание, затем Эмили услышала стон Эдгара:
— Черт возьми, не искушай меня! Посмотри, что ты наделала!
Экономка рассмеялась с такой нежностью, на которую Эмили считала эту женщину неспособной.
— Конечно, месье. Я не потеряла своего искусства прикосновения, не так ли?
