— Местное звездное время! — мгновенно сообразил Тоби. — А вовсе не солнечное. Следовательно, нечто относительно стабильное на фоне фиксированных звезд включало ее дар. Если, конечно, полагать, что у нее действительно был какой-то дар, — он бросил равнодушный взгляд на мертвую пожилую леди. — Учитывая, что она сама являлась артефактом нашего любимого братца Марчмэйна…
— Нет! — воскликнул я. — Господи, ведь это очевидно, все это время факты были прямо у меня под носом! И Джан даже сказала мне об этом, только сама не заметила главного. Она назвала это… — я порылся в воспоминаниях, — онтологическим источником доступа в полях вероятности. И что-то выключало его, а вовсе не наоборот!
— Окно доступа Тэнзи открывалось, когда созвездие Сагиттариус стояло на горизонте, — кивнула моя мать. — На вид ей было не больше шестнадцати.
Сагитт… Мой мозг пискнул. Быть того не может. Название К-машинной Библии?! Я коснулся тоненькой книжицы в нагрудном кармане. Это что, радиоастрономический жаргон — «SgrA*»? Святые небеса, а почему бы и нет? Они не могли не знать об этом! Я испытывал смущение и возбуждение одновременно и хотел кусать ногти от досады.
— Полагаю, звезда Ксон находится там же, где Сагиттариус?
— В пяти парсеках от Земли, — сказала Анжелина, — если наблюдать с Земли — как раз в том созвездии. Мы долгое время считали, что радиоактивным источником является Сагиттариус А. — Увидев, что я нахмурился, она добавила: — Черная дыра в центре галактики. Она поглотила миллионы солнц, но стрижающая окклюзия — не ее рук дело.
— О! — Марчмэйн выглядел сокрушенным, явно подавленный, что не он до этого додумался. — Что ж, очень хорошо, это объясняет возрастание подавления стрижающего доступа на протяжении звездного дня, через… Который час? — он смерил меня пренебрежительным взглядом.
— Около двух часов дня, полагаю, по местному звездному времени.
— Рассвет магии! — самодовольно ухмыльнулся братец.
В моем мозгу молниеносно выстроилось логическое видение. Начнем с начала: человеческий мозг сформировался во флуктуирующей, беспокойной окружающей среде. Большинство дневных, месячных, сезонных ритмов, давно игнорируемых медициной и психологией, управляются солнечными циклами. Но в основе своего функционирования человеческая нервная система может модулироваться и широкомасштабными, слабыми потоками, приходящими извне Солнечной системы. Вращающаяся масса Земли блокирует фотиновое излучение звезды Ксон. А медленное физиологическое восстановление приходит к оптимуму как раз к местному звездному времени следующего восхода Ксон-артефакта.
Господи, это напоминало астрологические бредни Аврил, против которых меня так предостерегали! А ведь она могла оказаться права — в конце концов, что я знал? Я потряс головой. Нет, я ведь знал, что звезда Ксон находится где-то здесь, в космосе — возможно, даже именно в этом космосе. Я еще раз обдумал свою аргументацию. Предположим, она действует на меня и на других Игроков, подавляя стрижающую активность имплантатов в те часы, когда ее фотиновое излучение биологически детектируемо, не экранировано массой Земли. Такое подавление должно возрастать на несколько часов после восхода по звездному времени, достигая своего пика четыре или пять часов спустя, за которые нервная система нащупает-таки путь к установлению равновесия. Быть может, подавление спадает более полого, чем возрастает, достигая нижнего порога к тому времени, как звезда Ксон — и, по вводящему в заблуждение совпадению, Сагиттариус — снова поднимутся над горизонтом. И в эти короткие звездные рассветные часы творятся чудеса — а кроме того, в ванной Тэнзи появляются трупы, пока она безмятежно погружена в свои паранормальные труды. Затем биологическое подавление опять начинает расти, повинуясь Ксон-потокам — и цикл повторяется, снова и снова. Хуже того, возможно, изначальный всплеск восстановления стрижающей активности настолько исказил вероятностное пространство, что когда звезда Ксон висит прямо над головой, вероятностные деформации релаксируют до компенсирующего отката, после чего снова переходят на случайный уровень, в то время как излучатель-Сагиттариус опускается за горизонт. Неудивительно, что медиумам было так сложно воспроизводить свои паранормальные ритуалы!
А как же бедняжка Джан на своем «Повешенном» — на космическом корабле в глубинах космоса, находившаяся под прямым воздействием мерзкой штуковины все двадцать четыре часа в сутки? Ей пришлось бы лететь обратно. В открытом космосе от злобных эманации звезды Ксон ничто не защищает.
— Так кто же повесил сюда эту проклятую звезду? яростно прорычал я, тыкая пальцем в картинки на фальшивых экранах. — Творец Состязания? Если мы в какой-то просчитанной игре, то я не верю, что это простое совпадение!
— Заткнись хотя бы на секунду! — Марчмэйн убирал медицинские приспособления, откатывал в сторону столы с жалкими останками. — Я не доверяю этому чертовому месту! Ни капельки! Вы же знаете, что за нами охотятся К-машины. И для них не составит труда…
— Марчмэйн, ведь ты сам нас сюда притащил!
— Ну должен же я был где-то это сделать! Да, этот мир отдален от центрального ствола, но, черт бы вас побрал, чем дольше мы здесь остаемся, тем уязвимее становимся! — он раздраженно замолк, равнодушно запихивая трупы Тэнзи и Доброго Ду в черные мешки. Страшный удар сотряс помещение, пол у нас под ногами выгнулся.
— Вот дерьмо!
— Они снова нас нашли! — молодая женщина — моя невероятным образом воскрешенная мать — в отчаянии схватила мужа за руку.
Остальные члены семьи подняли шум и гам. Я увидел, как Тоби исчез за своим порогом, а его Schwelle закрылся. Секунду спустя он открылся вновь, и мой брат шагнул к нам, окруженный искрами голубого электричества. Рядом с ним шла Лун, вооруженная каким-то пугающим приспособлением. При виде ее мое сердце пропустило удар.
— Лун! — завопил я. — Немедленно уходи отсюда!
— На тебя напали! — яростно огрызнулась она, хищно рыская глазами в поисках жертвы. — Так где же еще мне быть?!
Из-под пола доносились оглушительные взрывы. Я огляделся. Воняло горящим металлом и расплавленным пластиком.
Очередной удар.
— Корабль деформеров, — сказала Лун. У меня внутри все сжалось. К-машины.
— Дерево Иггдрасиль! — мое богохульство — а я знал, что это именно богохульство — шло из самого сердца. Я сделал сложный жест, родившийся где-то в недрах имплантированной грамматики Икс-калибра. В то же мгновение фальшивый пузырь исчез.
И благодаря этому переписыванию, этому перекодированию, осуществленному моими ведомыми интеллектом и волей, мы оказались в реальном локальном мире, в высокой сочной траве под сияющими радужными рассветными небесами. Я осмотрелся. Через все небо тянулись кольца, похожие на кольца Сатурна — сверкающие, великолепные. А Луны не было. Я изумленно подумал, что, скорее всего, кольца — это не что иное, как остатки Луны, которую уничтожила гравитация.
— Что это за место? — спросил Дрэмен.
Я ничего не ответил, только крепко обнял Лун и замер в ожидании понимания, готовый к опасностям.
