Встреча с Омасом прошла тоже довольно спокойно. Если бы когда-то двадцатилетнему Хельви сказали, что он свидится со своим братом при таких удивительных обстоятельствах и при этом сердце его не защемит, он бы, наверное, не поверил. Однако великий канцлер пережил встречу довольно спокойно. Он очень скучал по Сури и детям, а родной брат показался ему совершенно чужим, незнакомым человеком. Не по годам полный, лысоватый, с нервным лицом, король не был похож на того легкого, как птичка, Оме, невысокого смешливого подростка, вместе с которым Хельви провел шестнадцать лет в обучении у наставника Айнидейла на Зеркальном озере. Только глаза, серо-голубые, с длинными ресницами, остались у братьев одинаковыми. А ведь я даже не знаю, достались ли они нам в наследство от отца или матери, неожиданно подумал Хельви
Он никогда не видел портретов своих родителей, только литографии и черно-белые рисунки.
Наверное, прохладное отношение Хельви к Оме объяснялось еще и тем, что великий канцлер презирал его как правителя. Честно говоря, он не мог ни тогда, ни сейчас объяснить странного предпочтения Мудрых, отдавших корону робкому и несообразительному брату. Впрочем, объясняя свое решение, Мудрые тогда сказали: королевству Синих озер не нужен монарх-воин, монарх-мудрец. Оме — великий созидатель, и это главная задача будущего короля — сохранить и преумножить те богатства, которыми обладали люди после смерти Готара Светлого. Скверный воин и недальновидный правитель, размышлял Хельви о брате. Вечно под каблуком у Совета Мудрых, которых, как догадался великий канцлер, Омас боялся не меньше, чем Младших. Призвал на подмогу правительницу Города драконоборцев и ее свирепых псов-воинов, а как теперь избавиться от этих тварей, ума не приложит! И это называется «король-созидатель», лучший правитель для своих подданных?
Встреча с Ханемли, которая состоялась в день подписания мира с людьми, навела великого канцлера на неприятные размышления. В конце концов, не съест же она меня, бодрился он, ловя на себе леденящие взгляды великанши. Хотя, по совести говоря, правительница не показалась ему уже такой огромной, как десять лет назад, в момент их первой встречи. О сыне она не заговаривала. Хельви, даже сомневался, что ее вновь приобретенный союзник, король Омас, в курсе непростых отношений между Ханемли и братом. Однако посвящать его в свои семейные тайны Хельви не спешил.
Торжественная встреча примирившихся сторон проходила в пиршественном зале крепости. Король Омас выступал на ней в роли радушного хозяина поэтому Хельви и его свита вошли в высокие дубовые двери с изображениями Золотой птицы Фа, когда зал уже был полон. Трубы запели, перекрывая шум, создаваемый разодетой толпой придворных. Люди и Младшие склонили головы перед великим канцлером, который в наступившей после фанфар трубачей тишине прошествовал к возвышению, на котором возле трона стоял король. Омас хотел сказать Хельви приветствие, но только прохрипел что-то неразборчивое и обнял брата. Так они стояли несколько минут в оглушительной тишине. Придворные не смели нарушить ее.
Оме смотрел на Хельви так, что у великого канцлера невольно возникло ощущение, будто брат пытается припомнить облик прежнего Хельви. Ничего общего не было у того юного принца с этим крепким, плечистым мужчиной с низким голосом, уверенно и непринужденно державшимся и осматривавшимся вокруг с таким видом, будто всё это принадлежит ему. Хельви выглядел куда моложе брата, пусть многочисленные, хотя и легкие морщины у рта и под глазами говорили о том, что зрелость подкрадывается к великому канцлеру. Безусловно, он находился в расцвете сил и славы. Оме не знал, о чем заговорить с новообретенным родственником. В этом-то, наверное, и заключалась причина столь длительного приветственного объятия: братья не столько были тронуты встречей, сколько не знали, что сказать друг другу.
Когда-то давно, в детстве, на Зеркальном озере они были так похожи, что сам наставник Айнидейл был в замешательстве: кто из двоих сорванцов был Хельви, а кто Оме. Только с возрастом, когда характеры у братьев сформировались, различать их стало полегче. Если в оружейной комнате был похищен боевой клинок, а затем мешок из-под репы, валявшийся во дворе, был изрезан хитроумным способом, к ответу призывали Хельви. Если кто-то срезал несколько беличьих хвостов с зимней мантии наставника, а ножницы находили в саду возле куста роз, виноват был Оме. Жизнь расставила всё по своим местам, думал Хельви. Теперь-то их не перепутать даже нарочно.
— Мы совсем чужие люди, — сказал после этой встречи король своему наперснику Аспиду и сам ужаснулся этой мысли. — Боги, что же должно было произойти с нами за последние двадцать лет! А теперь, видно, ничего не поделаешь. Я не доверяю ему, он не верит мне. И еще эти ужасные Младшие повсюду. Впервые за пятьсот лет их пустили в Нонг, вот они и шныряют здесь. Зачем только Мудрые настояли на этот мире?
Этот вопрос задавал себе и Хельви с того самого дня, когда после первого боя на Лунной просеке к нему заявился Аспид в сопровождении Вепря и предложил от имени короля Омаса заключить вечный мир между людьми и Младшими. Условия были самыми выгодными: границы империи расширяются до Синего леса, Младшие получают право вести торговлю и заниматься ремеслами в королевстве. Прежний закон короля Хаммеля, который запрещал магическим племенам не только селиться, но и появляться на землях людей, утрачивал силу. Удивление великого канцлера росло по мере того, как озвучивались всё новые пункты договора, который зачитывал ему королевский любимец. Он бы, наверное, удивился еще больше, узнав о том, что Омас был категорически против этого мира. Но напрасно король кричал, что станет посмешищем в глазах союзников и собственных подданных, что нечего начинать воевать, если не готов идти до конца. Маг с железными интонациями в голосе объявил монарху, что заключение мира с Младшими — вопрос не для обсуждения, что это решение Совета Мудрых.
— Король идет на очень большие уступки Младшим. Я не уверен, что мы настолько хорошо проявили себя в ночном бою, что вызвали у почтенного правителя столь сильный страх. — Хельви был готов отклонить предложение о мире, подозревая западню. — Мое войско готово показать королю и его союзникам, насколько хорошо Младшие умеют воевать. После этого мы можем вернуться к разговору о мире. Если в Ойгене, конечно, не откажутся от столь щедрых предложений.
— Король Омас находится не в Нонге, а в лагере возле Лунной просеки, — почтительно, но с едва уловимой улыбкой на лице ответил Аспид. — Он получил гораздо большее впечатление от боевых талантов Младших, чем ты можешь представить, великий канцлер. Несостоятельность союзников из Города царей также сыграла свою роль в изменении намерений монарха.
— Армия Города драконоборцев, которая шла на Гору девяти драконов, разбита наголо, — вмешался в разговор Вепрь и невольно усмехнулся. — Нырок и водяные задали этим подлым людишкам жару. Войску королевства Синих озер едва ли теперь дождаться военной помощи от союзника, хороший мой. Не так уж прозорлив оказался король Омас.
Последняя фраза была сказана Вепрем исключительно для Аспида.
Хельви, который встретил, как считали многие, беглого правителя Верхата довольно снисходительно, лишь кивнул, хотя сведения о победе в битве у Хрустального ручья были приятной новостью. Он понял, что предпочитавший отмалчиваться во время первого своего разговора с Аспидом алхин явно хочет до поры до времени попридержать язык за зубами. К чести великого канцлера, он ни секунды не сомневался, что Вепрь действует исключительно во благо империи. После клятвы, которой они с Вепрем обменялись когда-то на пути из рощ богини Зорь к берегам Хмурой реки, он доверял наместнику как самому себе.
