На горести – хёрдов
Друг, не уберегши
Главы, смерть изведал.[99]
Хродгейр долго молчал, подбирая слова:
Враг мавров,
Обидчик данов
У врат Йорка
Сыскал погибель.
Враги рады,
Скорбят други,
В круге ратном
Стоят насмерть.[100]
Тостиг вопросительно посмотрел на Вратко. Парень покачал головой. Нет, сегодня он вис больше не сочиняет. Да и как подбирать нужные слова, когда внутри черепа будто молотом кузнечным кто-то стучит?
Арнор Скальд Ярлов понимающе кивнул:
– Первый раз парнишка в битве… Заробел. Бывает.
Тостиг брезгливо скривился. Отвернулся. Скальды его больше не интересовали. Тем более что подбежал запыхавшийся дружинник и сказал, что король Англии вновь едет к ним. Очевидно, для переговоров.
– Не продал бы он нас своему братцу… – зло бросил в спину удаляющемуся графу Тьодольв. Выругался и, хромая, зашагал прочь. Вратко только сейчас заметил напитавшуюся кровью штанину скальда.
Когда они возвращались, Хродгейр молчал и, только увидев Марию, решительно сказал новгородцу:
– Вы все-таки уйдете в безопасное место. Ты, Мария и пикта.
– Где может быть безопаснее? – пожал плечами Вратко. – Вокруг саксы. А тут хоть со своими…
– Саксы между нами и рекой стоят, – пояснил Черный Скальд. – В деревню бежать смысла нет, конечно. Смерды злее воинов – ограбят, а после убьют без зазрения совести. А вот выше по течению – лесок. Там и спрячетесь. Живы будем – разыщем вас.
Вратко поежился. Лес, о котором говорил Хродгейр, запомнился ему встречей с Модольвом и его костоломами. Очень не хотелось воскрешать в памяти подробности событий пятидневной давности, но не показывать же испуг перед всеми?
– А почему не здесь? С вами вместе… – спросил он на всякий случай – просто для очистки совести.
– Нет у меня веры Тостигу, – пояснил норвежец. – Нет, предать он нас не предаст. Не о том речь… Тут Тьодольв зря на него хулу возводит. Ему деваться некуда – даже если Гарольд простит, жизни спокойной ему не будет за измену. Я не верю, что он боем командовать сможет. Тут опыт нашего конунга нужен. А Годвинссон что? Пару раз под чужим началом на войну ходил. Ну, грабил побережья – жег села рыбацкие. Это ж разве опыт?
После короткого совета, в котором участвовали еще Гуннар и Сигурд, они решили отправляться немедленно.
Вратко, Мария Харальдовна и Рианна под охраной недовольного и мрачного – туча тучей – Асмунда вышли за пределы строя. Для этого Хродгейру пришлось открыть тайну имени мальчишки, прячущего русую косу под шапкой, хевдингу Ториру Злая Секира. Старик лишь покачал головой, но ничего не сказал. Должно быть, он и сам считал, что в свалке, которая вот-вот начнется, надежды уцелеть для дочери конунга немного.
Когда они отошли шагов на тридцать, Вратко оглянулся. Он хотел запомнить эти бородатые лица, покрытые узором из пыли и потеков пота, забрызганные кровью. Олаф помахал ему напоследок и улыбнулся.
Мария Харальдовна перекрестила строй ярко раскрашенных, иссеченных сталью щитов. Потерла рукавом глаз. Соринка попала, не иначе…
– Быстрее! – нетерпеливо, но все же без излишней настойчивости подстегнул их Асмунд. – Надо успеть, чтобы в чистом поле нас не застали.
Беглецы достигли опушки как раз тогда, когда кучка рыцарей, памятная еще по утренним переговорам с Харальдом, погнала коней прочь от норвежского войска.
«Не согласился Тостиг на посулы брата, – подумал Вратко. – Вот теперь начнется».
У новгородца по-прежнему кружилась голова, ломило виски и прерывалось дыхание. Он едва не упал, споткнувшись, когда услышал позади яростный клич урманов:
– Харальд! Харальд!!!
И удары железа о щиты.
Вратко не мог знать, что король Гарольд Годвинссон предложил жизнь и почетный плен своему брату и всем людям из войска норвежского конунга. Но все викинги, как один, отказались от пощады – они привыкли брать силой, а не принимать подачки. Арнор Скальд Ярлов пояснил решение норвежцев, сказав вису:
Не знал златовитый
Милости к кормильцу
Волка меч, был мощный
Князь злосчастлив в смерти.
Предпочли дружины
Лечь с владыкой в сече,
Чем с позором мира
Выпрашивать, княжьи.
Начавшая желтеть листва сомкнулась за спиной Асмунда. Здесь, в лесу, было тихо и прохладно. Вратко прижался щекой к шершавой коре дуба. Он вспомнил, что бабка говорила – доброе дерево способно и полечить, и сил прибавить. Что ж, поглядим, так ли это…
И правда, становилось легче. Боль медленно отпускала. Гул в ушах стихал.
Настороженное восклицание Асмунда заставило словена повернуть голову.
В десятке шагов стояла добрая дюжина вооруженных людей. Мечи, топоры, кольчуги и шлемы, скрывающие верх лица.
– Попались, птички! – с коротким и очень неприятным смешком произнес самый высокий из незнакомых воинов.
Сердце Вратко оборвалось и ухнуло в пятки. Он узнал голос рыжего Скафти из дружины Модольва Белоголового.
Глава 21Плен
С легким шелестом меч Асмунда покинул ножны.
Скафти заржал, как стоялый жеребец.
– Хватай их, ребята!
Мария вцепилась в рукав новгородца. Ее била крупная дрожь. Вратко почему-то казалось, что он спит и видит кошмарный сон. Нужно заставить себя проснуться, но никак не получается.
– Первому, кто шагнет, снесу голову, – буднично и мрачно предупредил Асмунд.
– Шел бы ты, пока цел. – Скафти держал меч в опущенной руке, чертя концом клинка по палой листве.
– Кому ты служишь, Скафти? Почему ты здесь, когда наши погибают на поле под стрелами саксов?
– Какое твое дело? Ты тоже вроде как не в бою…
Воин Модольва улыбался зло и насмешливо. Его товарищи потихоньку охватывали поляну полукольцом.
Асмунд пятился, стараясь следить за всеми сразу.
– Уйди. Живым останешься. – Скафти сгорбился. Похоже, он так всегда начинал драку.
– Ты глупый, как тролль. Я не бегаю от врагов.
– Ну… Ты сам выбрал… Хватайте!
Дружинники Модольва кинулись вперед.
– Бегите!!! – не оборачиваясь, выкрикнул Асмунд.
Вратко оторвал от своего рукава пальцы королевны, толкнул ее к подлеску:
– Беги, Харальдовна!
