Мальчики зевают. Тень от облака набегает на их юные лица. Ветер начинает дуть все сильней. Мальчики опускают флаг. Как только первые капли дождя падают на пыльную дорогу, мальчики бросаются в дом.
Такое ощущение, что в школе сильно прибыло новичков. Лицо мальчика, который сидит рядом с ним в кресле-качалке перед огромным камином, кажется ему чем-то знакомым. У него ярко-рыжие волосы и желтоватое лицо, усеянное коричневато-оранжевыми веснушками, словно аллеи парка – опавшей листвой. Глаза желтовато-зеленые. Мальчик улыбается.
– Привет. Меня зовут Джерри.
Вспышка света, нечеловечески быстрый жест, озоновые складки от гениталий пустынного мальчика… сернистая ненависть, словно осязаемый свет, мальчик кончает, постанывая и урча.
– Что это на тебя нашло? Не забывай, что он видел Большую Картину.
Ким видит, как он лежит распростертый, словно мягкая ракета в розовом пусковом желобе. Его задница – это дюза двигателя, член Джерри – ключ зажигания. Вот он прикасается к ней, проникает в него со вспышкой яркого света, и они взлетают над рекой и деревьями… струя спермы заливает Млечный Путь.
Космическая капсула набирает скорость… потрескавшиеся бетонные улицы, ползучие пески… Тысячи белых бабочек. Голубая дымка брошеной армии… отсюда должен быть выход… Запах подростковых гениталий на верблюжьем седле пятно от спермы через все бескрайнее пустынное небо… старые машины и велосипеды ржавые краны покосившиеся скамейки песчаные улицы бассейны молчания… плавник разрушенные пирсы и корпуса… трясина… каналы.
* * *
Проводник обводит пальцем область на карте…
– «Пространство Мертвых Дорог», senor. Так называют не те дороги, которые больше никто не использует, дороги, которые заросли травой, а те дороги, которые умерли. Вы понимаете разницу?
– И как же можно попасть в это место?
Проводник пожимает плечами.
– Обычно туда отправляются из Города Мертвых Улиц… А где этот город? В каждом городе есть мертвые улицы, загс, но в некоторых городах их больше, чем в других. Нью-Йорк, например, в этом смысле особо выделяется… Но нам надо торопиться. Нас ждет машина, которая отвезет на фиесту.
* * *
Вечер опускается на Мехико-Сити. Пернатая змея душит город, сжимая у него на горле кольца ядовитого ярко-оранжевого дыма, который проходится наждаком по легким, колышется, обволакивая спешащих прохожих, многие из которых прикрывают нос и рот носовыми платками. Ядовитая россыпь красных, зеленых и голубых огней неона шипит и потрескивает в клубах смога.
Двое мужчин выбираются на улицу из харчевни и сразу же достают из ременных кобур паршивые маленькие полуавтоматические пистолеты 25-го калибра и разряжают их друг в друга с расстояния четырех футов. Дым, пламя вспышек, лица разгневанных мачо, внезапно посеревшие от осознания того, что настало время умирать. Они шатаются, спотыкаются, глаза дикие, как у бешеных коней. Пистолеты выпадают из непослушных пальцев. Один из противников падает на тротуар, изо рта у него хлещет кровь. Второй бьется в судорогах, пиная подошвами сапог стену дома. В мгновение ока улица пустеет, умудренные жизнью граждане стремятся покинуть сцену, прежде чем прибудет policia[85]и не начнет выбивать confesiones[86]из каждого, кто им попадется под руку. Мальчик с кроличьими зубами и длинными, как у шимпанзе, руками на бегу прихватывает пистолет.
Ким ныряет в боковую улочку, применив прием из репертуара ниндзя, который делает человека невидимым. Они на окраине города возле разрушенной гасиенды. Вдоль обрушившихся местами глинобитных стен под покровом темноты, стекающей в канализационные решетки и канавы, словно черные чернила, туда-сюда юркают люди.
Город кончается внезапно. А дальше сквозь заросли кактусов, освещенная лунным светом, убегает пустая дорога, с очертаниями такими четкими и резкими, будто ее вырезали ножницами из жести.
Грозовые тучи собираются над озером, наполненным тусклой маслянистой водой. Веснушчатый паренек с торчащим членом смотрит на Кима, который проплывает мимо в черной гондоле, опустив безвольную руку в темную воду. Ненависть вылетает из глаз паренька, словно разряды черных молний. Он держит в руке огромный фиолетово-желтый плод манго.
– Так тебе когда больсой нравится, мииистер мерикански хуесос?
Рядом появляется еще несколько хрупких мальчишеских фигурок… безжизненные лица, полные безнадежности…
– Malos, esos muchachos[87], – говорят тучи и поражают мальчишку ударом зарницы.
Ким плывет по реке, которая впадает в озеро, наполненное тусклой белесой водой. Грозовые облака собираются над горами на севере. Зарницы отражаются в маслянистой воде серебристыми вспышками. На песчаном берегу нагой паренек с торчащим членом поднимает высоко над головой огромную серебристую рыбину, которая еще жива и бьется.
– Один песо, мииистер. Хороший фруктовый рыба!
Тело мальчика трясется от едва сдерживаемой ненависти.
– Почему бы тебе вместо того, чтобы хныкать, не взять и не поехать с нами? – растягивая слова, спрашивает его Ким.
Рядом появляется еще несколько мальчишек с лицами, полными безнадежности, ненависти и злобы. Они бегут по мелководью, и белые капли воды разлетаются во все стороны из-под их ног, словно капли рыбьих молок. Они валятся кучей на корму лодки и сплавляются в единый комок. Они все исчезают, остается только один мальчик, который сидит на бухте каната.
– Сам Десять, мальчик-клон. Могу быть одним мальчиком, пятью, даже шестью.
– Malos, esos muchachos, – говорит проводник, сидящий на румпеле у мальчика за спиной. Мальчишка сдавленно хихикает.
На исходе дня они достигают обширной дельты у впадения в небо, усеянной бесчисленными островами, заросшими болотными кипарисами и манговыми деревьями. Под хрупким днищем лодки чувствуется бездна. Воздух абсолютно неподвижен.
Когда они проплывают мимо одного острова, Ким замечает, что листья на деревьях – мертвые и безжизненно свисают с ветвей. Аллигатор сползает в воду, и змея, обвившая сухую ветку, внимательно наблюдает за ними, выпростав раздвоенный лиловый язык. Здесь место, где все мертвые дороги и пустые мечты сливаются воедино. Морды аллигаторов торчат из маслянистой воды, покрытой радужной пленкой. Тусклое и похожее на мираж озеро уходит в никуда.
Пространство Мертвых Дорог… Мы плывем по широкой реке, сверкание зарниц, завывания обезьян. Проводник поворачивает лодку к берегу. Мы должны пришвартоваться на ночь. Лодка представляет собой понтонный плот с установленной посередине палаткой. Я натягиваю противомоскитный полог. На корме в каменной посудине разведен огонь, жарится рыба. Мы лежим бок о бок, прислушиваясь к плеску воды. Однажды ягуар запрыгнул на корму нашей лодки. Когда ему в глаза ударил луч фонарика, он зарычал и прыгнул обратно на берег. Я положил рядом двустволку 12-го калибра, заряженную шрапнелью. Мы тихо покачиваемся на волнах.
