— Ты как? — с грохотом опустив скамью, повернулся он к разведчику.
— Спасибо.
Парень скромно пожал плечами. Похоже, приключение пошло ему на пользу: во всяком случае вид у него стал совершенно нормальный.
Морщась от боли, Карлос поднялся. Опираясь о стену, медленно пошел к выходу.
— Возьми у него ключи. И давай отсюда двигать. Пока не пришел еще кто-нибудь.
Так же по стенке — от одной камеры к другой — разведчик обошел весь коридор. Удивительно, но больше ни одного слуги Нечистого в них не оказалось — только подопытные. И каждый раз с надеждой заглядывая в сознание следующего, Карлос испытывал… нет, не разочарование и не боль: его словно изнутри раздирали на части.
— Ты же считаешь меня чудовищем!
— Нет.
— Да ну!
— Нет… Скорее — чудовищным орудием…
«Чудовищное орудие»… Чудовищным орудием назвал его Михаэль — там, в лабораториях Серебряного Круга… Нет, не только боль он ощущал — или не столько боль, — Карлос был в отчаянии. Эти люди не знали (просто уже не были способны вообще что-либо знать), что и некий С'каро когда-то приходил сюда, чтобы препарировать чьи-то мозги. Шедший следом за ним Рон также не догадывался, что его спаситель провел здесь много-много ночей. Они ничего не ведали — зато ведал сам Карлос, и единственное, в чем он теперь усматривал для себя смысл дальнейшего существования — так это в том, чтобы найти и обезвредить потенциальных двойников Дэвида. Предотвратить саму вероятность появления на земле человека, поощрявшего подобные, с позволения сказать, эксперименты.
— Последняя, — подсказал уже совсем освоившийся Рон.
— Да. — Не теряя времени, Карлос обследовал камеру и, наверное, впервые за эти два часа улыбнулся: — Давай, Ронни, сюда ключи.
— Живой? — удивился юноша.
— Живой. — О том, что жизнь жизни рознь и что нескольких человек ему пришлось освободить от недостойной разумного существа жизни, Карлос говорить не стал.
Рон в нерешительности переминался с ноги на ногу.
— Ну, чего тебе?
— Сам-то ты из них будешь? Из… — Назвать слуг Нечистого словом, которым обычно пользуются в обиходе, парень, видимо, не решался — разведчик догадался и без него.
— Из них, из них… был… — Седьмой по счету ключ четко вошел в замочную скважину. — Из них. Потом я отсюда бежал.
— А сейчас?
— Сейчас, как видишь, собираюсь удрать вторично. — Карлос открыл дверь.
Рон невольно отпрянул и зажал нос:
— Господь Великий!
— Тише, — цыкнул на него Карлос. — Хочешь, чтобы сюда сбежалось все население Мануна? Иди за мной и прикрой дверь.
— Но я не могу! — на этот раз шепотом возразил Ронни.
— Сможешь. Ронни, я просил закрыть дверь.
Блокировав восприятие запахов, которыми была пропитана камера, Карлос приблизился к ее узнику. Полностью обнаженный, он лежал на пропитанном экскрементами тюфяке.
— За что они его так? — ужаснулся Ронни. Любопытство все же взяло верх над отвращением, и он подошел поближе.
— Видимо, попробовал проявить характер.
— И что?
— Что-что… Ему решили доказать его ничтожность. Сломается, подчинится — позволят снова двигаться.
— Так ведь он не может двигаться — разве он не подчинился?
— Нет. До тех пор, пока он не согласен добровольно выполнять приказы — нет.
— Когда ты слабее — куда деваться?
— Значит, он думал иначе. Крис?
Узник, парень примерно того же возраста, что и Рон, переводил глаза с одного говорящего на другого; при звуках своего имени он остановил взгляд на лице разведчика.
— А ты сможешь… э-э… он будет снова ходить? — не унимался Рон.
— Если ты замолчишь хотя бы ненадолго — смогу.
Воспользовавшись тем, что Рон о чем-то задумался, Карлос быстро вошел в мозг заключенного и убрал блокировку нужных нервных окончаний — здесь все было настолько очевидно, что тратить время на его исследование не имело никакого смысла. Потом вместе с Роном они помогли парню подняться и кое-как натянуть одежду — она валялась здесь же, в камере.
Все. Теперь можно было забирать десантников. Глядя, как Крис, морщась от боли, растирает онемевшие руки и ноги, разведчик вытащил драгоценный флакон… Ничего особенного не произошло — только как будто немного просветлело в голове. Карлос усмехнулся: а чего, интересно, он ждал — чтобы его похвалили?..
— Я могу идти, — это были первые слова, которые смог произнести спасенный.
— Тебе поможет Рон. Ронни, — разведчик сделал знак молодому человеку.
После вонючей камеры затхлый воздух подземелья поразил своей чистотой и как будто свежестью. У Криса закружилась голова.
— Сейчас… сейчас… — Было видно, что он чуть не плакал от непривычного бессилия. Кого-то этот парень ему напоминал. Только вот кого?
— Держись, — вздохнул Карлос, подставляя плечо; с другой стороны встал Рон….
Машинально отмечая про себя, что за годы его отсутствия здесь почти ничего не изменилось, разведчик свернул в нужный коридор. Вот они — камеры, где разместили пленных десантников. Всех в одном коридоре — а ведь могли бы и разбросать по огромному подземелью. Разведчик мысленно поблагодарил за это Всевышнего.
Когда же Карлос вытащил из кармана взятую у Дэвида связку ключей…
Впрочем, в этой связке все-таки оказалось меньше ключей, чем в предыдущей, которую он забрал у убитого мастера, поэтому буквально через несколько минут десантники один за другим оказались на свободе. (В одной из камер, очень кстати, были свалены их вещи и оружие.) И у Карлоса от одного вида абсолютно нормальных, здоровых, понимавших его с полуслова людей словно прибавилось сил. Впрочем, пока было сделана лишь половина дела: предстояло еще отсюда выбраться…
* * *
Крепость на острове Смерти была очень старой и неоднократно перестраивалась. Однажды, роясь в архивных рукописях, С'каро откопал план, датированный 4382 годом. Обозначенная на нем наиболее древняя часть лабиринта едва угадывалась в поблекших — местами совершенно выцветших — линиях. Из любопытства сопоставив по памяти их с современными коридорами, Карлос заметил, что два из замурованных в более позднее время вели на поверхность. То есть вместе с исчезнувшими и забытыми коридорами пропали и два выхода из крепости.
Несколько дней С'каро потратил на восстановление полустертой карты, затем приступил к поиску заброшенных коридоров. Последнее оказалось делом нелегким: план был не совсем точный, а коридоры, видимо, заложены на несколько футов глубже, поэтому ни расчеты, ни простукивание не помогало. С'каро вернулся в архив, где после долгих поисков нашел некие записки.
