Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
— Наконец-то — мы уже заждались!
Я прошел в комнату, сел на лавку. Лена почуяла неладное, села рядом. Я взял ее за руку.
— Лена, у меня неприятности. Меня облыжно обвиняют в злоумышлениях против московского князя Овчины-Телепнева. Я пи в чем не виноват, но меня бросили в поруб. Я оттуда выбрался, по нам надо бежать из города. Сюда мы можем и не вернуться.
— Господи, за что же? — всплеснула руками Лена.
— Лена, ты со мной?
— А как же — я же ведь жена твоя.
— Тогда прекращай причитать — меня могут хватиться в любой момент, и тогда придут сюда. Времени очень мало. Собирай вещи, я запрягу лошадь в повозку.
— А Васька?
— Куда же без него? Не бросать же мальчонку.
Лена бросилась в комнаты, засуетилась, собирая вещи. Глядя, как она запихивает вещи в узлы, я мягко ее остановил.
— Лена — только самое необходимое: мне — запасные штаны и рубаху, себе — пару-тройку сарафанов, да Васькину одежду не забудь. Все взять не сможем, у нас всего одна телега.
Ленка уселась на узел, заплакала.
— Как же я все брошу? Только жить начала по-человечески. А дом как же?
— И дом придется оставить. Я деньги возьму — на новом месте дом купим и одежду. Слава Богу, не зима, много одежды не требуется.
— И паромы бросаешь?
— А что делать?
— Напиши письмо Ивану Крякутному, брось через забор — пусть дом и паромы продаст. Даст Бог, свидимся, он человек честный, деньги отдаст.
— И то верно.
Я написал письмо Ивану, вкратце объяснив, что облыжно обвинен, второпях покидаю город и прошу продать мой дом и оба парома. За деньгами при случае приеду сам или пусть передаст сам с оказией. Куда направлюсь — не сообщил. Мало ли — слуги прочитают али сам сболтнет — по глупости, не со зла.
Потом собрал все ценности — трофейное оружие разбойничье, украшенное золотом и драгоценным каменьями, татарское злато-серебро. Груз был тяжелый, но уместился в двух кожаных мешках.
Выйдя во двор, я запряг коня, подогнал его к крыльцу. Перетащил все мешки и узлы. Лена разбудила уже уснувшего Ваську, оба вышли. Я попросил не шуметь, мы уселись на телегу и выехали со двора. Не сговариваясь, мы с Леной обернулись и с грустью посмотрели на дом. Сколько счастливых минут мы здесь провели, с какой любовью Лена обустраивала наше гнездышко — и вот теперь все идет прахом. Во мне закипала злость — сколько я буду прятаться, таскать за собой семью. Я не чувствовал за собой вины и почему должен скрываться?
Я направил лошадь к дому купца и остановился на перекрестке, не доехав пару домов. Достал письмо, заранее примотанное к камню, бросил его во двор, поближе к крыльцу. Ежели повезет — слуги отдадут купцу, а дальше — как подскажет ему его совесть.
Мы же направились по ночному городу к воротам. Хорошо, что у нас не Москва. На ночь улицы столицы перегораживали заграждениями из жердей, напоминающими противотанковые «ежи» времен Второй мировой войны. У каждого заграждения стояла городская стража. Ночью ходить по улицам воспрещалось, а ежели кто и ходил, то только с фонарем и должен был иметь вескую причину для ночных вояжей. В противном случае нарушителя сажали в поруб и поутру нещадно били батогами. Все московские строгости были направлены против разгула ночной преступности, которая и в самом деле не имела границ и ужасала обывателя. В Нижнем до такого пока не дошло.
Я подъехал к воротам. Стрельцы сидели у костра, несли службу. Заслышав перестук копыт и завидев лошадь с повозкой, стрельцы поднялись, приблизились, держа бердыши на изготовку.
— Кто здесь?
Я спрыгнул с телеги, подошел, специально стараясь попасть в свет костра, чтобы они видели лицо. Стрельцы узнали, остановились в нерешительности, но бердыши все-таки забросили за спины. Подошел старший дозора, тихо переговорил со стрельцами, приблизился ко мне.
— Не положено ночью.
— Знаю, служивый, нужда гонит. Старший дозора кивком головы подал знак стрельцам, они вернулись к костру
— Указание было — не выпускать тебя из города, коли случится увидеть — хватать и вязать, как татя. Здорово ты посаднику насолил чем-то. Ладно, доброе дело забываться не должно. Стрельцы за тебя просят, а посадник для меня не командир. Только помни — ты здесь не проезжал, мы тебя не видели.
— Спасибо, век не забуду. Звать тебя как?
— Афанасием батя назвал.
— Может, еще и встретимся.
Старший махнул рукой, одна створка ворот открылась, и мы выехали из города. Стрельцы сидели вокруг костра, как будто ничего не произошло.
Я хлестанул коня, и мы затряслись по дороге. Как уж конь эту дорогу видел, и мы не съехали в какую-нибудь канаву, неизвестно — ведь вокруг была такая темень, хоть глаза выколи.
Лена и Васька вскоре уснули, покачиваясь на мягких узлах с одеждой. Я же не смыкал глаз, погоняя коня. Забрезжило утро. Я выбрал место для отдыха, загнал телегу в лес, на поляну, выпряг коня. Пусть попасется. Конь — не мотоцикл, ему есть и отдыхать надо.
Утомленные дорогой, Лена и пацан спали, тесно прижавшись друг к. другу — все-таки по утрам уже было прохладно. Я снял с себя кафтан, набросил на спящих. Сам нашел ручеек, умылся. Холодная вода взбодрила. Вытащил из рукава рубашки свою самодельную карту. Жалко, что в основном на ней был план местности к западу и югу от Нижнего, а на север карта обозначала землю с реками и дорогами не более чем верст на сорок. И то хлеб.
Кстати, впопыхах собирая вещи, мы и не вспомнили о еде. В придорожных трактирах и харчевнях, а также на постоялых дворах столоваться не хотелось по той простой причине, что если нас будут искать, то эти места посетят в первую очередь. Черт, как все нескладно получается — денег полно, а кушать нечего.
Денег и впрямь — я прикинул в уме — получалось много. Мешочек с медяками — то доход от паромов; серебро, перелитое мною в слитки гривен — как будто бы заранее знал, а также золото в изделиях — кольца, перстни, цепочки, кубки, потиры, ендовы. Это — не считая оружия драгоценного. За еду буду расплачиваться медью — не так будет подозрительно. Да и смешно будет в трактире за трапезу расплатиться золотой чашей. Хозяин навек запомнит и сразу растрезвонит. А в меди весу много, поэтому ее надо потратить для начала, дабы облегчить коню жизнь. И так телега гружена сверх меры — в узлах одежных весу немного, но вот в ценностях…
Дав коню пару часов на отдых и еду, я снова запряг вороного, и мы отправились дальше. Мои домочадцы продолжали спать, даже не шелохнувшись.
По карте где-то здесь Волга делает изгиб. Может, пересесть на судно? В общей сложности, верст двадцать от Нижнего уже отъехали. Искать кинутся в первую очередь по дорогам, поэтому меньше риска встретить погоню на воде, да и на дорогах разбойников больше. Этих гоблинов тут водилось немало, а учитывая, что кроме меня, защиты у телеги и семьи нет, и ценность груза очень велика, приходилось держать в уме и это обстоятельство.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
