В 1974 году вышло в свет мое первое произведение. В том романе нашли отражение снедавшие меня печать и чувство вины оттого, что я отказалась от Бога и спасения, то есть отказалась от источника света и потерялась в темном мире. Действие разворачивалось в девятнадцатом веке, то есть в контексте, который я в свое время плотно изучала, стараясь побольше узнать о Новом Орлеане — городе, где я родилась, но больше не жила.
После этого я написала не один роман, не подозревая, что все они были этапами в моих поисках смысла в мире без Бога. Как я уже упоминала, я двигалась по истории обратно, отвечая на встающие передо мной вопросы об исторических событиях — почему происходила та или иная революция, почему королева Елизавета Первая была такой, какой она была, кто в действительности является автором пьес Шекспира (об этом я не писала), что такое итальянское Возрождение и на что была похожа Черная смерть — чума, поразившая Европу в середине четырнадцатого века.
В девяностых годах я вновь поселилась в Новом Орлеане, оказавшись в окружении людей, которые ходили в церковь и верили в Бога. Это были довольно покладистые католики с развитым мировоззрением. Общение с ними, несомненно, оказало на меня определенное влияние.
И тогда же я вновь окунулась в исследовательскую работу, потому что меня заинтересовала история Древнего Рима. Я задумала написать книгу о римлянах. Кто знает, вдруг в одном из пыльных томов я обнаружу то, что хотела узнать всю жизнь, а именно ответ на вопрос: почему христианство «случилось»? Почему Рим пал?
Для меня этот вопрос всегда был самым главным. Только ответив на него, мы сможем до конца понять, кто мы сегодняшние.
Помню, как в шестидесятых годах меня пригласили в один очень приятный дом в Сан-Франциско на прием в честь известного поэта. Среди присутствующих был ученый из Европы, В какой-то момент мы с ним оказались рядом, и я спросила:
— Почему пал Рим?
Его объяснения заняли два часа. Я не могла воспринять все, что он мне говорил, но никогда не забуду сведения, почерпнутые из той беседы, — какое количество зерна нужно было доставлять в Рим из Египта, сколько земель вокруг города занимали виллы, сколько людей жило за счет подачек богачей.
То был замечательный вечер, однако ощущения, что наконец-то мне стало все ясно, тогда не возникло.
В детстве мне пришлось изучать историю католической церкви, и, хотя уроки эти были вырваны из контекста и зерна знаний падали на неподготовленную почву, представление о нашем культурном наследии я тем не менее получила. Взрослея, я не могла не задаться вопросом, почему и при каких обстоятельствах происходили те или иные исторические события.
Однажды, будучи ребенком десяти-одиннадцати лет, я лежала на маминой кровати и читала — или пыталась читать — одну из ее книг. Меня поразила фраза о том, что протестантская Реформация разделила культуру Европы надвое. Она показалась мне абсурдной, и я спросила маму, правда ли это. Она ответила, что да, это правда. Я не забыла ее слов и всю свою жизнь старалась понять, что они означали.
В 1993 году я углубилась в тот период и, разумеется, не остановилась на нем, а пошла еще дальше, в историю Шумера и Вавилона, всего Среднего Востока, затем вернулась к Египту, который изучала в колледже. Мне пришлось много поработать. Я читала специализированные археологические тексты как детективы, выискивая закономерности. Меня захватила история Гильгамеша, я размышляла над малоизвестными деталями, например орудиями каменщиков, которые держали в руках античные цари (точнее, их статуи).
Под впечатлением этих изысканий я написала тогда два романа, но одно событие не нашло в них отражения. Дело в том, что я столкнулась с загадкой, у которой не было ответа. Она была столь невероятна, что мои попытки разгадать ее выглядели абсолютно безнадежными, и мне пришлось бросить их. А загадка вот какая: как выжили евреи?
Сидя на полу своего кабинета, окруженная книгами о Шумере, Египте, Риме и трудами скептиков, посвященных Иисусу, я не могла понять, как этот великий народ смог вынести выпавшие на его долю испытания.
Именно эта загадка возвратила меня к Богу. Именно она зародила во мне мысль, что, может быть, Бог действительно существует, после чего у меня возникло и постепенно стало непреодолимым желание вновь сесть за пиршественный стол. В 1998 году я так и сделала, вернувшись в лоно католической церкви.
Но даже тогда тема Иисуса Христа и христианства не перестала волновать меня. Зачарованная, я читала и перечитывала Библию, изумляясь ее многосторонности, поэтичности, поразительным портретам женщин, вкраплениями причудливых, порой жестоких и кровавых подробностей. Во время нередких приступов депрессии я просила, чтобы кто-нибудь почитал мне Библию вслух. Особое удовольствие мне доставляли литературные переводы Нового Завета, в частности замечательно точный и красивый перевод Ричмонда Латтимора. В его обработке знакомый текст открывается нам по-новому.
В 2002 году я отложила все другие дела и сконцентрировалась исключительно на вопросах, что не давали мне покоя столько лет. Окончательное решение было принято в июле того же года. К тому времени я читала Библию постоянно, цитируя отдельные отрывки вслух своей сестре, корпела над Ветхим Заветом и наконец осознала, что пришло время полностью отдаться этой проблеме: попытаться понять Иисуса и то, как возникло христианство.
Долгие годы во мне зрела мечта описать жизнь Иисуса Христа — и вот я почувствовала, что готова. Готова рискнуть своей карьерой. Писать мне хотелось от первого лица. Остальное не имело значения.
Книгу я собиралась посвятить Христу. Посвятить Христу всю себя и свой труд. Правда, как именно это сделать, я себе не представляла. Тогда я еще не знала, каков будет мой главный герой — Иисус Христос.
Разумеется, я уже была знакома со всеми популярными теориями об Иисусе — и то, что якобы значимость его личности была искусственно раздута, и что Евангелия написаны гораздо позднее, чем принято считать, и что на самом деле об Иисусе мы ничего не знаем, и что насилие и раздоры сопутствовали продвижению христианства с первых дней. Я приобретала все книги, которые хотя бы косвенно имели отношение к волнующей меня теме, так что постепенно в моем кабинете не осталось места ни для чего другого.
Однако глубокое и планомерное исследование началось в июле 2002 года.
В августе я переехала в свою квартиру на побережье, рассчитывая спокойно поработать. Какая наивность! Я и понятия не имела, что вторгаюсь в область, где ничто не установлено бесспорно — говорим ли мы о размере Назарета, о благосостоянии семьи Иисуса, об отношении галилеян к евреям в целом, о том, почему казнили Иисуса или почему его последователи понесли его слово в мир.
Что касается границ этой области, то они практически отсутствуют. Изучению Нового Завета посвящено огромное количество трудов, начиная с книг скептиков, которые пытаются развенчать значение Иисуса для богословия или для церкви, до произведений, авторы которых на каждый аргумент скептиков приводят контраргументы со ссылками длиной на полстраницы. В конце каждой книги — огромная библиография. От яростных споров кружилась голова.
