– Детектив Уоллес, все произошло так неожиданно. Я, наверное, многое не сделал из того, что должен был.
Мерсер дождался своего часа – Крун попался на вранье. Файл с черновиком письма Эмили Апшоу, адресованным ее сестре, открывали в ночь убийства. Появление Амелии не было для Тедди неожиданностью.
Мерсер отодвинул журнальный столик, пододвинул тумбочку и сел напротив Круна.
– Теперь мы хотели бы уточнить основные события, – заговорил он. Его крупная фигура нависала над Круном, который вжался в диван рядом со мной. – Вы опять виляете…
– Да. С самого начала все пошло наперекосяк. Все из-за моих отпечатков пальцев. Я ведь говорил, что оставил их по всей квартире. Знал, что из-за этого у меня еще будут неприятности, – пробормотал он. – Еще когда меня в первый раз допрашивали. Вы об отпечатках говорите?
Крун повернулся ко мне в поисках поддержки, но я промолчала. Майк утвердился в своих подозрениях по поводу Круна, когда вскрытие показало, что половой акт не был закончен. Сексуальный мотив был нужен только для того, чтобы запутать следствие.
– Напрягитесь, Тедди. Докажите, что вы не были В квартире Эмили, когда она вернулась домой.
Крун согнулся, как вопросительный знак.
– Я же говорил, что был в баре. Меня там видели Куча народу видела.
– В битком набитом баре, где вы часто бывали? Никто не сможет сказать точно, когда вы пришли, ИЛИ заказали вторую порцию выпивки, или что вы уходили и возвращались.
– Я бы никогда не причинил Эмили вреда. Она была для меня самым дорогим существом, ближе у меня никого не было, – произнес он и опустил голову на руки.
Мерсер постучал длинным широким пальцем по колену Круна и проговорил:
– Не отводите глаза, когда с вами разговариваю.
В комнате было очень тихо, звучал только его низкий голос.
Крун с усилием поднял голову и посмотрел Мерсеру в лицо.
– Не шутите со мной, Тедди. В жестком диске есть чип. На нем записано, какие файлы в какое время открывали, – продолжил Мерсер и прищелкнул пальца ми прямо перед носом Круна. – На компьютерной мышке Апшоу обнаружены клетки кожи. Все это говорит о том, что вы тогда сидели за ее компьютером. Вы либо уже поджидали ее с кухонным ножом – поправь те меня, если я ошибаюсь, – вашим кухонным ножом для разделки мяса. Либо вы очень быстро оправились от горя и решили порыться в ее файлах. И то и другое плохо смотрится.
Крун откинул голову на спинку дивана и уставился в потолок.
Мерсер продолжал на него давить.
– С самого начала вы врали. Говорили, что оставили сообщения на ее автоответчике. Сообщений там не было.
– Может быть, я ошибся номером. Говорю вам, я звонил Эмили несколько раз.
– Придумайте что-нибудь поинтереснее. Вы знали, что она была очень расстроена. Вы и на этот счет соврали. Она сказала вам, что места себе не находит, когда звонила днем в магазин.
– Я уже говорил, что она оставила сообщение у одного из моих…
– Тедди, мы проверили разговоры с ее номера. Она разговаривала с кем-то из вашего магазина почти пять минут.
Лоб у Круна покрылся испариной, хотя в квартире было довольно прохладно.
Он выпрямился и рявкнул:
– Эмили была до смерти напугана, когда звонила! У нее было предчувствие, что ее убьют!..
Мы с Мерсером ответ не приняли.
– Хорошо, детектив, – продолжил Крун. – А вы бы поверили, если бы она рассказала вам обо всем сама? Вы бы отнеслись к ее словам серьезнее, чем к моим?
– Все зависит от того, что она говорила.
– Кто-то пытался найти ее. Человек, о ком она не хотела слышать.
Кажется, я знала, куда он клонит.
– Амелия Брендон? Ее дочь?
Крун молчал.
– Послушайте, Тедди, нам известно о письме, которое Эмили писала своей сестре. Этот документ вы открывали в ночь убийства. Поэтому я не верю, что вас удивило, когда Амелия вдруг очутилась в ваших дверях. Вы по какой-то другой причине дали ей от ворот поворот.
– Страх, мисс Купер. Примитивный страх. Вы можете это понять?
Он вскочил с дивана и отошел к окну.
– Конечно, могу. И даже больше, чем вы себе можете это представить. Но тогда помогите нам – кого вы боитесь?
Он выкрикнул:
– Откуда я знаю, если вы сами не можете этого выяснить?!
– Что вы-то сами сделали? – одернул его Мерсер. – Выставили девочку на улицу? Отфутболили? Чтобы посмотреть, какие с ней приключатся несчастья? Надо найти ее, Тедди, пока не случилась еще одна трагедия.
Крун вздохнул.
– Когда Эмили позвонила Амелия – может быть, за неделю или за десять дней до убийства, – у той началась настоящая депрессия. Она ведь обещала никогда не общаться с ребенком.
– Нам это известно. Мы разговаривали с Сэлли Брендон, когда она здесь была. Амелия, вероятно, уже закончила колледж. Рано или поздно она все равно бы все узнала.
– Когда Эмили отказалась от ребенка, были подготовлены документы на Брендонов. Но настоящее свидетельство, по-видимому, не было уничтожено. Оно осталось в архиве роддома. Амелия приехала сюда не за приключениями. Она хотела встретиться с Эмили, узнать, почему мать ее бросила. Хотела узнать, кто ее отец.
– Разве его имени не было в свидетельстве о рождении? – спросила я.
– Нет. В графе «отец» стояло «неизвестен».
– Вы знаете, кто он?
Тедди кивнул.
– Эмили мне говорила. Профессор Нью-Йоркского университета. Она с ним переспала, когда приезжала на собеседование. Его зовут Ной Торми.
– Эмили говорила с дочерью?
– Только один раз. Дело в том, что у Амелии не было номера Эмили, в справочнике он тоже не значился. Амелия порылась дома в бумагах, но нашла только вырезки из газет, статьи, подписанные Эмили. Сэлли, как видно, их сохранила. Дочь принялась обзванивать редакции. Кто-то из коллег вышел на Эмили и сообщил, что с ней хочет связаться Амелия Брендон.
– И Эмили позвонила дочери, – сказал Мерсер.
– Вовсе нет. Она не собиралась нарушать обещание. Но ее мучило, что Амелия пыталась ее найти. Все всплыло, с этим ничего нельзя было поделать. В конце концов, кажется, какой-то журнальный автор дал дочери ее телефон.
– Расскажите про субботний день перед убийством, – попросил Мерсер, – когда Эмили позвонила, как вы сказали, и поделилась предчувствиями.
Крун провел рукой по глазам.
– Я говорил, я был в магазине. Работы было по горло, поэтому я пропустил ее слова мимо ушей. Непростительно.
– Вы не могли знать, что произойдет, – сказала я.
– Насколько я понимаю, Эмили все утро провела дома, спала. Потом пошла в магазин за газетами и продуктами, а когда вернулась, ей несколько раз позвонили. Трижды, как она сказала. И все время молчали, а потом вешали трубку.
