В наш отдел часто обращались за помощью. Иностранные представители с их специфическими культурными представлениями часто нуждались в воспитании. Однажды мы помогали в процессе над вождем племени из Сахары. Этот господин взял привычку у себя в хижине резать женские половые органы и не расстался с ней и на Западной 112-й улице. Мы консультировали женщин, переживших насилие в период гражданских столкновений в Восточной Европе. Перехватывали девочек-наложниц, которых привозили из Южной Азии. Мы помогали женщинам, страдавшим от домашнего насилия, – у себя на родине они были собственностью мужей, даже если мужья были бизнесмены, а не погонщики верблюдов.
– Вряд ли мистер Уаксон поможет вам, если вы не объясните мне, для чего вам нужны эти сведения.
– Поймите, я не могу сказать, над чем конкретно мы сейчас работаем. Посмотрите на наши визитки. Вы же видите, у нас в ведении дела, требующие тонкого подхода. Мы никого не побеспокоим.
Баркер снова взглянул на наши карточки.
– Мисс Купер, – проговорил он, – я уверен, вы в курсе, что такое дипломатическая неприкосновенность.
– Не торопите события. Я, честно говоря, об этом даже не думала. Речь не идет о том, чтобы вы выдали нам подозреваемого. Нам просто надо убедиться, что мы использовали все возможности.
Мерсер попытался мне помочь.
– Поймите, пожалуйста. Мы не гоняемся за послами.
– Что вы знаете о неприкосновенности, детектив Уоллес?
– Немного.
– Давний принцип международного права, сэр. Он ведет свое начало от древних греков, которые не задерживали гонцов и дипломатов. Они свободно передвигались, их не наказывали, даже если они несли дурные вести.
– Это было давно, – сказал Мерсер.
Нам так не хватало Майка. Я улыбнулась, представив, какой бы он дал отпор мистеру Баркеру. Наверняка сказал бы, что мы получили в наследство от греков и другие интересные традиции.
– Небольшой теоретический экскурс, – поучал нас Баркер. – Представители иностранных государств не подпадают под юрисдикцию местных судов и властей. Им разрешено действовать по законам своих стран.
– На их семьи это тоже распространяется? – спросил Мерсер.
Баркер ощетинился.
– Дипломатические представители и их нынешние семьи защищены от любых уголовных преследований.
– Если я не ошибаюсь – пока их государство не отменит эту неприкосновенность? – спросила я.
– Конечно, они не вправе совершать преступления. Если вы считаете, что у вас есть против кого-то улики, то прежде всего Государственный департамент должен сообщить об этом соответствующему государству и потребовать у него документ, отменяющий неприкосновенность данного лица. Потом уже дело передается в суд.
– А дипломатический персонал? – спросила я. – Преступник мог быть прикреплен к какой-нибудь миссии и в другом качестве.
– Сотрудники консульства защищены в меньшей степени, мисс Купер. Принцип неприкосновенности распространяется на них постольку, поскольку они выполняют служебные обязанности.
– Подготовка списка не потребует много времени. В таком случае завтра утром повестка в Большую коллегию будет здесь.
– Не собираюсь вам мешать. Просто должен быть, как у нас говорят, дипломатичный способ решения проблемы. Были случаи депортации.
– Не слишком удачное решение, мистер Баркер, – осадила я его. – При депортации опасного преступника он не проходит через суд, значится несудимым. И может вернуться, как только соскучится по Нью-Йорку.
Баркер предложил другой подход.
– В протокольном отделе мы работаем с потерпевшими. Стараемся возместить…
– Денежное возмещение жертвам насилия? – перебил Мерсер. – Вы думаете, что изнасилованным женщинам нужны деньги? Они хотят одного – чтобы этот ублюдок, кем бы он ни был, как можно скорее перестал разгуливать на свободе. Они хотят видеть его за решеткой. Может быть, это дело не имеет никакого отношения к ООН, но мы рассчитываем на вашу помощь.
Баркер подошел к каталогу, открыл ящик и вынул оттуда две карточки.
– Сто девяносто одно государство. Я смог бы предоставить вам домашние адреса, но они хранятся в представительствах.
Мы пошли к лифту, на ходу просматривая список. Он был составлен в алфавитном порядке. Нас интересовали африканские страны. Я достала ручку.
– Ангола. Там говорят, по-моему, на португальском. Точно не на английском. – Я помнила, что, по словам Анники, преступник говорил с британским акцентом. – Бенин. Это еще что за такое?
– Когда ты учила географию, это была Дагомея. Западная Африка. Французская колония.
– Ботсвана. Точно была под британским влиянием, – сказала я и поставила галочку. – Буркина-Фасо. Это где?
– Верхняя Вольта. Когда-то была частью французских владений.
– Бурунди. По-моему, она принадлежала Германии или Бельгии, – сказала я.
Охранник выпустил нас на улицу. Я застегнула пальто.
– Камерун, – сказал Мерсер. – Камерун надо проверить – он был и под британцами, и под французами.
– На это уйдет больше сил, чем я думала. Всего три буквы просмотрели…
Мы сели в машину. Мерсер позвонил лейтенанту Петерсону.
– Утром Алекс выпишет повестку в суд для начальника протокола. Не сказал бы, что нас встретили с распростертыми объятиями. Запроси поддержку из Девятнадцатого участка. Завтра надо будет брать их на абордаж.
Он замолчал, слушая Петерсона. Взял у меня ручку и записал адрес.
– Вот и представилась возможность второй раз поговорить с приятелем Эмили Тедди Круном.
– Ее дочь что-то успела натворить?
– Час назад возникла на пороге у Тедди и допытывалась, кто ее отец.
Глава 37
«Прекрати реветь!» Если бы тут был Майк Чэпмен, он обратился бы к Круну именно так. Мыс Мерсером выбрали более мягкую тактику. Надеялись вызвать в нем отклик и добиться более откровенных ответов, чем при первой встрече.
– Амелия. Амелия Брендон, – повторял Крун, раскачиваясь на диване. – Клянусь, когда я открыл – я словно увидел призрак Эмили. Но это оказалась ее дочь.
– И вы просто так ее отпустили? – спросил Мерсер.
Я сидела рядом с Круном и похлопывала его по плечу. Должен же он был в конце концов успокоиться.
– Что я мог поделать? Она зашла, говорила минут десять-пятнадцать. Возможно, она думала, что я ее отец. – На лице Круна появилось подобие улыбки. – По-моему, мне удалось ее убедить, что этого быть не может.
– Почему вы не предложили ей кофе? Могли найти еще какой-нибудь способ ее задержать и позвонить в участок, – сказал Мерсер.
Крун озадаченно уставился на него.
