— Вы хотите, чтобы ваш отец женился во второй раз? — уставился на нее Эш.
— Да, но он еще не разведен, хотя сейчас, по-моему, собирается этим заняться. Думаю, он очень долго надеялся, что мама еще вернется. А вы одобряете развод?
— Наверное, нет. Когда я был помоложе, то часто думал об этом, ведь мои родители… Впрочем, это неважно. Посмотрите сюда… Я сложил костер на берегу. Давайте останемся здесь на всю ночь. Я уже забыл, когда в последний раз спал под звездами.
— И я тоже. У нас дома раньше была палатка, и маленькими мы спали иногда на заднем дворе. Но мне всегда становилось страшно, и часов в десять я уходила под крышу. Папа никогда не ложился, не дождавшись меня.
— Ты так рассказываешь… у тебя, наверное, нормальная, хорошая семья. Можно позавидовать. А вот я ушел в армию, чтобы не видеть родителей. И мой брат поступил так же.
Теперь Фанни недоверчиво посмотрела на Эша.
— Вы оба ушли, чтобы избавиться от родителей? Я не понимаю.
— Не все семьи такие, как твоя. Послушай, я, наверное, займусь костром. Что-то есть хочется.
— И мне тоже, — улыбнулась Фанни, и морщинки, пролегшие между бровей разгладились.
Фанни вдруг страшно захотелось устроить Эшу настоящее веселое Рождество. Но как? Она стояла, погруженная в раздумья, сложив руки на груди, когда сзади подошел Эш. Он прижался носом к ее шее и прошептал:
— А теперь оглянись и похвали Эша за костер.
— Эш, какой ты молодец, какой у тебя восхитительный костер! Я уже чувствую запах чего-то вкусного.
Он поцеловал ее. Поцелуй длился долго, и Фанни с трудом перевела дыхание, когда Эш отстранился.
— Думаю, что я все же женюсь на тебе, — сказал он весело и направился к домику.
— Эй, повтори, — крикнула ему вслед Фанни.
— Ты действительно этого хочешь? — Он вернулся.
— Угу.
Эш снова поцеловал ее и посмотрел с некоторым удивлением.
— Мне понравилось, — пробормотала Фанни.
— И мне. Попозже займемся этим еще.
Она улыбнулась.
Луна уже высоко стояла в небе, когда Фанни прислонилась к его плечу.
— В самых смелых мечтах не представляла, что в рождественскую ночь буду сидеть на берегу океана и смотреть на усыпанное звездами небо. Ты думаешь, что Санта Клаусу было бы хорошо в таком наряде? Этот красный халат… тебе, должно быть, жарко в нем?
— Который час?
— Без пятнадцати двенадцать. Самое время попеть. Ты знаешь какие-нибудь рождественские песни?
Эш кивнул.
— Тогда давай споем вместе. — Они сели рядышком, касаясь друг друга плечами, и запели. Их голоса, один высокий и радостный, другой — низкий и печальный, подхватил ветер и понес над темно-синей жемчужиной, называемой Тихим океаном.
— Веселого Рождества тебе, Фанни, — сказал Эш, обнимая девушку.
— Того же и тебе, Эш.
— Как ты думаешь, что сейчас делает твоя семья?
— Не имею ни малейшего представления. Это первое Рождество, которое папа проводит без нас, один. Может быть, сидит с миссис Келли на диване. А может, даже в ее доме. А твои? Что они, по-твоему, делают?
— Они в Санрайзе. Каждый год одно и то же. Никогда ничего не меняется. Возможно, уже легли спать. Нет, не так! Я же забыл о разнице во времени. У них сейчас обед. Ты не хочешь прогуляться по берегу?
— Конечно. Правда здесь красиво?
— Да. Я очень рад, что ты прилетела, Фанни.
— И я тоже.
Они гуляли по берегу и говорили, говорили, говорили. Потом вернулись к своим полотенцам, легли и тут же уснули обнявшись.
День шел за днем, и каждый казался им лучше предыдущего. На шестое утро Фанни закончила плести гирлянду из цветов и повесила ее на шею Эшу.
— Я тебя люблю. — Это было сказано и сделано так просто и трогательно, что он даже побледнел.
— Ты… что? — переспросил он.
— Я люблю тебя. Я поняла это прошлой ночью. Так что, если к концу десятого дня ты все еще будешь хотеть жениться на мне, я скажу «да».
Эш не сразу нашелся что сказать.
— Но мы… ты сказала…
— Я готова уже сейчас.
— Что?
— Да. Готова к тому, чтобы ты взял меня.
— Боже, Фанни. Я хочу сказать… но не здесь же… мы… песок… черт!
— В купальниках я проходила шесть дней и, знаешь, готова обойтись без них.
— А я-то думал, что девушки в Пенсильвании скромные и…
— Ты не ошибся, мы именно такие. Но мы также всегда добиваемся того, чего хотим. Я хочу тебя.
— По-моему, это мне надо тебя соблазнять. Мы все перепутали… то есть ты.
— Согласна уступить эту роль тебе.
— Э… ну… не знаю, готов ли я.
— О'кей. Ну, а если так? — С замиранием сердца она спустила с плеч лямки купальника, а через секунду он уже лежал на песке. — Теперь ты готов?
Ей стало вдруг жарко — горели даже ноги, от мочек ушей, наверное, можно было прикуривать. Она протянула дрожащие руки, и Эш осторожно коснулся их.
— Ты уверена?
— Да, — прошептала она. — Не хочу в доме… хочу здесь, на песке, под солнцем.
…Когда все закончилось, Фанни откинулась на полотенце. Она так расстроилась, что чуть не плакала. Боже, соблазнила мужчину… ради вот этого? Зачем?
— Не очень-то мне понравилось, — решительно сказала она.
— А?
— Ты же слышал. Мне это не понравилось. Ты кажешься таким довольным. Почему у меня не так?
— А?
— Посмотри на меня! Ты видишь у меня на лице удовлетворение, радость? Нет, не видишь. Но должно же быть что-то еще… Что я получила от этого?
— Ну… я… ты же девственница… была ею… но разве тебе не было даже чуть-чуть хорошо?
— Мне было больно. Но… ты ничего не должен делать?
— Боже, я, кажется, уже все сделал.
— Вероятно, нет. Иначе мне тоже было бы хорошо, как тебе.
— Может, ты боялась и потому… — промямлил Эш.
— Боялась? Я с таким настроением ждала этого, даже сделала первый шаг. Если в сексе нет больше ничего, я лучше останусь старой девой. — Она вскочила с полотенца и схватила свой купальник. Потом побежала к воде и нырнула. Эш одеваться не стал, он тоже бросился в океан.
— Подожди, подожди минутку, — крикнул он, нагоняя Фанни. — Послушай, я был осторожен, я не хотел, чтобы тебе было больно. Наверное, ты просто недостаточно расслабилась.
— Разве я жалуюсь?
