— Мисс Селлерс, — присев на корточки, чтобы смотреть женщине прямо в глаза, обратился к ней Хантер.
Детектив специально опустился так, чтобы смотреть на Шэрил снизу вверх. Так свидетельнице будет комфортнее с ним разговаривать.
Женщине понадобилось несколько секунд, чтобы отвлечься от своих мыслей и взглянуть на детектива. Хантер ждал, пока их взгляды встретятся.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
Шэрил сделала глубокий вдох через нос, и Хантер заметил, что ее руки вновь начинают дрожать.
— Хотите еще воды?
На то, чтобы понять этот вопрос, у нее ушло еще несколько секунд. Шэрил часто заморгала.
— Может, чего-нибудь покрепче? — Ее голос был не громче шепота.
Хантер ей улыбнулся.
— Кофе?
— А покрепче?
— Двойной кофе?
Выражение лица женщины немного смягчилось. При других обстоятельствах это могло бы превратиться в полноценную улыбку. Вместо этого Шэрил пожала плечами и едва заметно кивнула головой.
Выпрямившись в полный рост, Хантер что-то тихо сказал Гарсии на ухо. Напарник вышел из помещения. Роберт снова принял прежнее положение, опустившись на корточки.
— Меня зовут Роберт Хантер. Я еще один полицейский офицер из управления полиции Лос-Анджелеса. Знаю, что сегодня вы уже разговаривали с несколькими полицейскими, но такая уж у нас работа. Мне очень жаль, что вам пришлось стать свидетельницей всего этого.
Шэрил услышала искренность в его голосе. Ее взгляд переместился на стакан у него в руках.
— Я знаю, что вы это уже рассказывали моим коллегам, но, будьте добры, расскажите еще раз, теперь мне, обо всем, что произошло со вчерашнего вечера, с последнего сеанса, и до того, как вы сюда приехали.
Медленно, немного дрожащим голосом Шэрил Селлерс пересказала все то, что она уже говорила двум детективам, которые записывали ее показания раньше. Хантер слушал молча, не перебивая. Рассказ Шэрил ничем не отличался от того, что детектив уже слышал прежде.
— Мне нужна ваша помощь, мисс Селлерс, — сказал Хантер, когда она закончила.
Ее молчание побудило его продолжать.
— Скажите, пожалуйста, как давно вы являетесь офис-менеджером доктора Литлвуда?
Женщина взглянула на детектива.
— Я начала работать у него весной прошлого года… Значит, уже больше года.
— Не смогли бы вы припомнить, не нервничал ли в последнее время доктор Литлвуд после встречи с кем-нибудь из своих пациентов?
Шэрил на секунду задумалась.
— Не помню такого. В конце каждого приема… да и в конце рабочего дня он всегда оставался спокоен… довольно часто шутил…
— Бывали ли случаи, когда его пациенты выходили из себя, начинали вести себя агрессивно?
— Нет… Никогда. По крайней мере, с того времени, как я у него работаю, не помню ни одного такого случая.
— Кто-нибудь из пациентов когда-либо угрожал доктору Литлвуду?
Шэрил отрицательно покачала головой.
— Ни о чем подобном я не слышала. Если и было что-то такое, Натан ничего мне не говорил.
Хантер кивнул.
— В кабинете доктора Литлвуда мы обнаружили тайник в виде книги-шкатулки. Вы понимаете, о чем я?
Женщина кивнула, но в ее глазах не появилось страха. Это доказывало то, что Хантер уже предполагал. Войдя в кабинет Литлвуда сегодня утром, Шэрил первым делом увидела окровавленное, расчлененное тело своего работодателя. Женщина испугалась и не обратила внимания на все остальное. Хантер сомневался в том, что она вообще заметила «скульптуру» на столе. Шэрил просто развернулась и побежала звать на помощь.
— Вы знали, что у доктора Литлвуда была такая книга-шкатулка? Черно-белая. На обложке написано «Подсознательное».
Шэрил нахмурилась, считая вопрос детектива немного странным.
— Да. Шкатулка лежала у него на столе, но Натан никогда не использовал ее по назначению. Обычно он клал туда свой мобильный телефон и ключи от машины.
Хантер что-то быстро записал в своем блокноте.
— Я не ошибусь, если предположу, что вы видели всех новых пациентов доктора?
Женщина кивнула.
— И старых тоже?
Шэрил вновь кивнула.
Она посмотрела на Гарсию, который показался на пороге с чашкой кофе в руке. Улыбнувшись, он протянул ее женщине.
— Думаю, он достаточно крепкий, — сказал Гарсия.
Шэрил приняла чашку и, не заботясь о том, остыл кофе или нет, сделала большой глоток. Кофе уже остыл, и женщина не обожглась, но она почувствовала, что в напиток кое-что добавили. Шэрил удивленно посмотрела на детективов.
— Там есть один ирландец, — объяснил Гарсия. — Он ничего не признает, кроме ирландского кофе. — Мужчина пожал плечами и улыбнулся. — Я попросил его приготовить этот напиток. Очень успокаивает нервы.
Уголки рта Шэрил немного приподнялись. При сложившихся обстоятельствах на более искреннюю улыбку рассчитывать не приходилось. Роберт подождал, пока Шэрил еще пару раз приложится к ирландскому кофе. Дрожь в руках прекратилась. Женщина взглянула на Хантера.
— Мисс Селлерс! Я знаю, что доктор Литлвуд имел обширную практику. Не могли бы вы вспомнить, не появлялись ли у него новые пациенты в течение последних двух-трех месяцев?
Женщина все еще смотрела на детектива, но взгляд ее стал каким-то отстраненным. Видно было, что она вспоминает.
— Да… По-моему, у него появилось три новых пациента… надо проверить записи. Но я не уверена. Сейчас мне трудно сосредоточиться.
Хантер с понимающим видом закивал головой.
— Полагаю, ваши записи остались в компьютере?
Шэрил кивнула.
— Нам очень важно знать, сколько новых пациентов появилось у доктора Литлвуда за прошедшие несколько месяцев, когда они с ним встречались и вообще, кто они такие.
Женщина не знала, что ей следует делать.
— Я не вправе называть их имена. Это конфиденциальная информация.
— Я вас понимаю, мисс Селлерс, — спокойным голосом заявил Хантер, — и знаю правила. Глядя на меня, этого не скажешь, но я тоже являюсь дипломированным психологом. Мне прекрасно известно, какие моральные обязательства эта профессия накладывает на человека. Я не прошу вас нарушить конфиденциальность пациентов доктора Литлвуда. Содержание их бесед нас не интересует. Мне всего лишь нужно знать имена его новых пациентов. Это очень важно.
Шэрил еще разок отпила из чашки. Об этике психолога она знала, но сама психологом не была. Она ничего никому не обещала. Если она сможет чем-то помочь следствию и поспособствовать тому, чтобы убийца, кем бы он ни был, получил по заслугам, — да будет так!
