Все, кому надо, он позвонил. Группа была в сборе и президент ощутил полную свободу. Он как бы отряхнул с себя облепившие его наросты проблем. Все они остались позади. И не вспомнит он о них до тех пор, пока все задуманное не будет реализовано. Если, разумеется, он не сгинет где-нибудь в горах, в пресловутой «зеленке» , кишащей двуногими мстительными существами…
29. Сочи — Грозный (Ханкала).В 21 30 вертолет с группой Шторма поднялся с площадки в Бочаровом ручье и направился в сторону Майкопа. Оттуда, перегрузившись на ЯК-40, они отбыли в Ханкалу.
Во время полета Шторм с кем-то связывался по рации, видимо, готовил прием своей группы, потом, уединившись с Путиным, рассказал ему о взрыве в Гудермесе. Речь шла о покушении на главу администрации Малику Геземиеву.
Перед выходом из самолета в Ханкале, все бойцы по приказу Шторма надели на себя маски «ночка» , что подчеркивало особую засекреченность предстоящей операции.
На аэродроме их встретили с «почетным караулом» : «коридор» из вооруженных спецназовцев, тоже в масках,. протянулся от трапа самолета до стоящего в метрах пятидесяти от него вертолета. Группа почти бегом миновала живой коридор и, не останавливаясь, вошла в вертолет. Буквально через несколько минут четверо десантников внесли туда металлические ящики и Шторм приказал разбирать заряды для гранатометов. На каждого пришлось по десять выстрелов, что в купе составляло два с половиной килограмма.
Перед самым вылетом к борту вертолета подкатил камуфлированный уазик, из которого вышел полковник в сопровождении двух автоматчиков. Офицер поднялся по ступенькам в вертолет, где его встретил Шторм, после чего они уединились в пилотской кабине. Это был Герой России Георгий Гюрза, который должен был обеспечивать тревожащие чеченцев полеты над «Красным квадратом»…
Он рассказал, что в первый вылет российских самолетов в район квадрата Е-9, по ним велся интенсивный огонь из стрелкового оружия. Впрочем, боевики стреляли вслепую, машины шли на бреющем полете, едва не касаясь макушек деревьев. Однажды, правда, был сделан залп из переносного противовоздушного комплекса «Стрела» , который однако тоже не достиг цели.
Шторм поинтересовался — почему им оказана такая честь лететь в тыл на новом вертолете? Оказывается, группировка получила шесть машин этого класса и одна из них, К-50, была выделена для спецоперации. По приказу самого Корнукова. Эксперимент… Но как бы там ни было, по словам Гюрзы, вертолет оснащен тепловизором, прибором ночного виденья, и самонаводящимися ракетами, способными поражать цель на расстоянии восьми километров.
В кабину вошли двое пилотов в шлемофонах с темными выпуклыми очками. Вскоре вверху заработали винты. Машина, словно стрекоза попавшая в полдень на смолистый цветок, завибрировала, продолжая, однако, попирать бетонку аэродрома.
Подошедший Шторм объяснил: полковник Гюрза будет сопровождать группу до точки высадки. Он хотел быть уверенным, что первая фаза операции пройдет успешно… Это сообщение никаким образом не отразилось на настроении Путина. В мыслях он был далеко от стесненного конуса салона, стойкого запаха сгоревшего масла и краски, которой был покрыт винтовой редуктор и который, остывая, делился запахами с ночной сыростью…
В полетном листе, который заполнял Гюрза и который остался в Ханкале, Путин проходил под именем полковника ВДВ Геннадия Круглова…
30. События в ретроспективе: ГРУ, особое задание.…Это было давно, когда он уже заканчивал разведшколу. Однажды его вызвали в оперативный отдел, где он получил странное задание. Начальник отдела полковник Новиков, еще недавно работавший за границей на нелегальном положении, посадил его перед собой и выложил на стол пачку документов. Среди бумаг были паспорт на имя гражданина ФРГ Клауса Эйхлера, водительские права, две кредитные карточки, несколько визиток и две семейные фотографии. Затем полковник извлек из стола элегантный, несколько потертый, портмоне и аккуратно уложил в него документы. Однако передавать Путину не спешил. Своими ястребиными глазами, круглыми немигающими, смотрел на собеседника, словно хотел раз и навсегда запечатлеть его образ в своем сознании. Наконец молчанка кончилась и полковник наставительно изрек:
— Тебе, сынок, предстоит одна очень интересная работенка… Я бы даже сказал, захватывающая. Поедешь в Ригу… билеты возьмешь у нашего начхоза… Так вот, съездишь в Ригу и немного пошевелишь местных гебистов. А то они там зажрались, обросли жиром.
Путин слушал и ничего не понимал. Но не понимая, он тем не менее, согласно кивал головой, и тень от его острого подбородка смешной фигуркой кувыркалось по белоснежному воротнику сорочки. Полковник между тем продолжал:
— Приедешь и остановишься в гостинице «Латвия» , для интуристов. Зарегистрируешься, как турист ФРГ, из Мюнхена, который ты хорошо уже знаешь и потому проблем в этом смысле для тебя не будет. И хотя ты официально будешь интуристом, КГБ Латвии в твоем лице будет видеть важного немецкого шпиона. Эту мысль мы по своим каналам им уже подбросили. Твоя задача: под пристальным вниманием наружки найти наш тайник и выбрать оттуда контейнер.
— С ценной информацией?
— Это не важно. Там будет клочок бумажной салфетки, на котором будет написано несколько слов… А каких — об этом ты узнаешь, когда найдешь контейнер и раскроешь его.
— И все задание? — Путину, конечно, было известно о хронической неприязни ГРУ к КГБ, их застарелое соперничество, переходящее порой все границы дозволенного.
— А ты не спеши. Если они тебя арестуют, то я тебе не завидую. Ты сам знаешь, как мы умеем выбивать признания у своих классовых врагов. Тем более, это хорошо делают на периферии, подальше от Управления. Конечно, потом мы тебя оттуда вытащим, но лучше будет, если ты оставишь их с большим носом, и тем самым дашь нам возможность ставить перед ЦК вопрос о смене всего руководства латвийского КГБ…
— Я буду один работать?
— А как хочешь. Найдешь достойного партнера или партнершу — честь тебе и хвала.
— Сколько у меня времени?
— Сутки. Сверим часы, — Новиков взглянул на висящие на стене швейцарские часы, которые сразу после войны, в качестве трофея, появились в этом кабинете. Но, несмотря на возраст, шли они с поразительной точностью. — Сутки, сынок, и ни часом больше. Сегодня в 16 тебя отвезут в Шереметьево и оттуда на самолете отправишься в Мюнхен. Конечно, с соответствующими предосторожностями… делай, как учили и не ошибешься… — Новиков умолк, и когда нагнулся, чтобы что-то достать из ящика стола, грива седых волос сухо рассыпалась по краю столешницы. У него в руках оказалась пачка сигарет «Кемэл». Взяв пальцами за диагональные углы пачки, он начал вращать ее вокруг оси. Полковник задумался и после паузы как бы между прочим бросил: — У тебя, с учетом разницы во времени между Ригой и Мюнхеном, будет в резерве два часа… Сходишь в оперный театр. К тебе подойдет человек и предложит билет, и при этом скажет: «У жены сильная мигрень, не можете ли вы купить у меня один билет». И поскольку тебе делать нечего, ты возьмешь у него билет и, как вежливый человек, предложишь дяде закурить… А чтобы не мелочиться, отдашь ему всю пачку, пусть травится… — И опять на лице полковника появилось лукавое выражение, чем, видимо, он хотел подчеркнуть второстепенность этой табачной операции… — И в этот же вечер, уйдя из театра после первого акта, ты вылетаешь в Ригу. И вот, с той минуты, как самолет приземлится в аэропорту «Рига» , и начнется отсчет твоих суток.
