Якоб Лиднер едва не задохнулся от возмущения:
— Что вы себе вообразили?! — выдавил он из себя.
— Сядьте! — рявкнул Хультин. Это была его домашняя заготовка.
Лиднер сел. Хультин продолжал:
— Когда вы заявляли, что концерн «Ловиседаль» не поддавался давлению со стороны русской мафии, это было не совсем правдой, не так ли?
— Нет, это была правда. Мы не собирались соглашаться на «крышевание», — гордо подняв голову, заявил Лиднер.
Хультин сделал глубокий вдох и попытался взять себя в руки.
— Тогда что делал русский мафиози Александр Брюсов вчера вечером возле вашей виллы?
— Понятия не имею, — упорствовал Лиднер.
— Он выстрелил в одного из моих людей!
— Я очень сожалею, но это не имеет ко мне никакого отношения. Я благодарен вам за охрану. Возможно, именно меня он и искал. Вот вы и нашли вашего убийцу-мафиози.
Хультин посмотрел на Лиднера с глубокой ненавистью. Сёдерстедт и Нурландер обменялись смущенными взглядами. Лиднер немного поутих, но не отступил от своей позиции.
— Позвольте мне рассказать, как все произошло, — проговорил Хультин сквозь сжатые зубы. — Вы согласились с нашим предположением, что концерн «Ловиседаль» может находиться в зоне риска, хотя знали, что русская мафия невиновна в этих преступлениях. Знали по той простой причине, что были глубоко связаны с русскими. Вы не доверяли мне и моим людям, полагая, что мы не сможем защитить вас от убийцы, и потому приняли дополнительные меры защиты — позвали русского сидеть в засаде у вас в саду. Брюсов был вам должен, потому что это вы заплатили суперадвокату Рейнольду Рангсмюру, который добился его освобождения, и это вы помогли Брюсову скрыться прямо из здания суда. Он спрятался в вашем саду, имея приказ убить любого, кто покажется ему подозрительным, а затем замести все следы. Он знал, что Сёдерстедт находится внутри дома, и когда еще один человек, огромный, как его убитый подельник Валерий Треплёв, вошел в сад, он открыл огонь, следуя вашему приказу. Но, к счастью, если можно так выразиться, стрелял он в Гуннара Нюберга, а повалить его одним выстрелом никому бы не удалось. Хотя пуля прошла сквозь шею, это не помешало Нюбергу остановить Брюсова. Вы понимаете, о чем я говорю? Из-за вашего нелегального охранника-любителя едва не расстался с жизнью один из моих высочайших профессионалов!
Лиднер поднял на него глаза. А затем рассмеялся ему в лицо. Но лучше бы он этого не делал.
Нурландер и Сёдерстедт имели счастье из первого ряда лицезреть происходящее, что породило в Йельме и Чавесе пожизненную зависть.
Удар Хультина!
Он прицелился прямо в седую кустистую бровь Лиднера и точным ударом рассек ее. Лиднер с удивлением посмотрел на кровь, капающую на стол перед ним.
— Боже мой, — только и произнес он.
— Ты что, не понимаешь, что Александр Брюсов раскололся?! — заорал Хультин. — Или ты думаешь, что я сижу здесь и болтаю с тобой просто так? Чтобы расширить список допрашиваемых? Наш милый Игорь рассказал мне все о твоих связях и связях концерна «Ловиседаль» с русско-эстонской мафиозной группировкой Виктора-Икс. Брюсов думает, что он будет главным свидетелем на суде, и он прав. Твои чертовы трюки едва не стоили жизни самому лучшему полицейскому в Швеции!
Лиднер поднял руку к опухшей брови. Сейчас он был уже совсем другим.
— Вам не стоило присылать двоих полицейских, — сказал он тихо. — Вы всегда присылали одного.
Хультин поднялся.
— Само собой, вас переведут отсюда прямо в тюремную камеру, — сказал он, открывая дверь. — Вы задержаны за попытку убийства сотрудника полиции, но дальнейшее обвинение, очевидно, будет включать в себя гораздо больше пунктов. И я думаю, мне не нужно напоминать вам о необходимости нанять себе адвоката.
Выйдя в коридор, Ян-Улов Хультин позволил себе потереть руки. Троица быстрым шагом направилась в самую отдаленную часть полицейского управления. У Хультина оказались специальная карточка код, позволявший проникнуть в эти слабо освещенные коридоры. Он распахнул дверь в один из кабинетов. Там сидели два господина плотной комплекции лет сорока, одетые в однотипные кожаные пиджаки. Сидевшие удивленно подняли головы от своих компьютеров, синхронным движением моментально выпростали из рукава бесшумные пистолеты и наставили их на Хультина, Сёдерстедта и Нурландера.
— Чудесное зрелище, — спокойно сказал Хультин.
— Вы не имеете права находиться в этой части здания, Хультин, — резко произнес Гиллис Дёос. — Немедленно уйдите, не то мы вызовем охрану.
— Никто из нас не уйдет, пока мы не узнаем, что за история случилась с расследованием дела об убийстве Валерия Треплёва, найденного мертвым в запертом сейфе банка в Альготсмоле. Расследование было отчего-то похоронено.
Гиллис Дёос и Макс Гран переглянулись.
— Это дело имеет гриф «совершенно секретно», — сказал Дёос изменившимся голосом.
— С каких пор вы получили право выдавать себя за сотрудников Госкрима? И как, черт возьми, обстоят дела с обменом информацией между отделами? Понимаете ли вы, насколько мешают расследованию ваши треклятые секреты? Подсчитывали ли, сколько из опекаемых вами бизнесменов погибло? Догадываетесь ли, что ваше вмешательство косвенно явилось причиной их смерти?
Макс Гран откашлялся. Кажется, он слегка побледнел.
— Мы следили за Игорем и Игорем задолго до открытия вашего дела. Когда позвонил этот прилежный комиссар из Вэксшё, мы сразу же забрали дело себе; мы поняли, что на полу в банковском сейфе был найден именно Валерий Треплёв. Он со своим напарником крепко обосновался в этой части Смоланда. Мы понимали, что имеем дело с самой настоящей интервенцией в нашу страну мафиози из бывшего Союза и что это операция огромного размаха.
— И поэтому вы позволили нам вслепую бороться с русско-эстонской мафией, не дав ни малейшей ниточки?
— Мы последовательно разрабатывали две линии, — пояснил Гиллис Дёос. — Первая: русско-эстонский след. Вторая: сомалийский. Оба этих расследования засекречены. В целях государственной безопасности.
— Что это еще за сомалийский след? — удивился Хультин.
— Господи боже мой, а Соня Шермарке?! — воскликнул Дёос. — Уборщица, чью роль в этом деле вы полностью проигнорировали? Ведь это она, как говорится, «обнаружила» труп директора Карлбергера. Выяснилось, что она вместе с другими потенциальными сомалийскими террористами нелегально находилась в нашей стране. Выдавая себя за уборщицу, она имела доступ в дома нашей элиты в Дьюрсхольме. Мы допрашиваем ее и ее сообщников уже больше месяца. И вот-вот расколем их.
— Ах да, конечно! — кисло ответил Хультин. — Как же я мог забыть? Семь сомалийских малышей, пятеро их родителей и один священник из Спонга. Элитное бандформирование! Беженцы, напуганные до смерти и ютящиеся в маленькой двухкомнатной квартирке под крылом приходской церкви. Великолепная добыча! Семеро детишек. Вы их тоже допрашивали в течение месяца в своих подвалах?
