сдержать собственную ненависть к русскому, согнать с лица печать злости и продолжить как ни в чем не бывало прерванную процедуру награждения команды.
– Майкл, по случаю большой удачи я разрешаю выдать каждому по бутылке вина. Только не передеритесь пьяными, морские волки! – добавил со смехом Отто, а сам подумал, что это был бы самый оптимальный выход из тупиковой ситуации. Боцман живо поспешил на камбуз отпереть заветный шкаф с вином…
Когда боцман с бутылками в карманах и в руках спустился в кубрик, матросы сидели каждый со своим слитком золота, и у каждого лицо с таким непохожим выражением – от детского и безмятежного счастья у негра Джима до лица человека, приговоренного к расстрелу и уже поставленного у пулями иссеченной стены, какое было у механика Степана. Боцман бережно опустил на стол бутылки сухого вина, не сдержался от наполнившей сердце радости, потер затекшие пальцы о ладони.
– Вот видите, братцы! Этот сенатор Дункель оказался не таким каннибалом, как могло показаться поначалу…
Степан поднял на него злые, зеленым огнем горящие глаза, резко, но тихо выговорил доверчивому Майклу:
– Его щедрость сравнима только со щедростью Сатаны, который за золото покупает невинные души людей! Надо же, ни за что ни про что отвалил почти по пять килограммов золота! Для полного счастья не хватает сущего пустячка – вызвать к трапу яхты такси и мчаться в банк менять золотишко на разменную монету! На каждого приходится более ста тысячи фунтов стерлингов! Ого! С чего бы такая щедрость? Он мог бы в конце похода по морям, как это делали другие пассажиры, выдать нам по сотне долларов, и этого было бы вполне достаточно для вознаграждения за услуги. А здесь большим грехом попахивает, братцы, ох и большим грехом! Не подсовывает ли нам этот недобитый фашист троянских лошадок?
Майкл побледнел от таких слов механика, опустился на стул у кровати Джима. Словно оглушенный, мотнул головой: у этого Штефана слова просто как бронебойные снаряды!
– Что ты такое говоришь, Штефан? Да разве поднимется рука у нормального человека? Какая за нами вина?
– У нормального – нет! – Степан Чагрин ребром ладони рубанул поперек слитка, который лежал на коленях и жег тело, будто раскаленная заготовка, только что выхваченная из огня. – А для фашиста убить человека – сущий пустяк. Видел я таких, которые просто ради тренировки в стрельбе выгоняли пленных за колючую проволоку, травили их собаками, а когда несчастные, изголодавшиеся люди начинали убегать от овчарок, стреляли по ним из личного оружия. Ну чем не тир с живыми мишенями?! Тем более что наши гости на яхте уже замарались кровью экипажа «Виктории», взорвали яхту, чтобы она не преследовала их и не узнала, где скрывается клад Дункеля! Для немцев живых свидетелей оставлять не резон. Потому и Клауса этот Сатана перекупил с потрохами, чтобы нас не так бояться! Ох, братцы, – Степан оглядел всех почти умоляющими глазами, – не застелил бы нам головы этот золотой туман, поостережемся удара в спину!
– Пусть только осмелятся! – со злостью и решимостью прошипел Роберт, пряча слиток в верхний ящик прикроватной тумбочки. – Теперь мы будем драться не только за это золото, но и за головы, которые нам тоже вроде бы еще пригодятся!
– Да-да, будем, – тихо поддержал рулевого Есио. – Я еще не разучился кричать «Банзай!».
– Эх, теперь бы темной ночкой убежать отсюда подальше, хотя бы и в страшную Америку, – вздохнул темнокожий великан Джим, и в больших выпуклых глазах залегла печаль…
– Отто, зачем ты раздал столько золота этим свиньям? – спросил недоуменно Фридрих.
Когда матросы вслед за боцманом спустились в кубрик, они отправились в каюту Дункеля. Отто, отвинчивая крышку коньячной бутылки, усмехнулся, исподлобья глянул на Кугеля, как бы поражаясь, что тот сам не мог дойти своим умом до такой простой истины.
– Зачем? Да затем, чтобы у них руки были заняты! Теперь каждый засунет этот слиток себе за пазуху и обеими руками будет сторожить свое несметное сокровище. И друг на друга начнут коситься, как бы сосед у него не стащил.
Фридрих тихо рассмеялся, наконец-то поняв мотив поступка своего старого друга и командира. Потер виски пальцами, сгоняя усталость в голове, которая накопилась за этот трудный и напряженный для нервов день. Баронесса тоже поднялась из своего кресла, убрала книгу в сумочку.
– Пойду к себе отдохнуть.
– А как же ужин? По нынешнему счастливому случаю не грех и шампанского выпить! – с улыбкой спросил Отто, озорно подмигивая Марте, будто школьник, который решил немножко напроказничать.
– Что-то не хочется идти на камбуз, – улыбнулась Марта в ответ на выходку Дункеля.
– Я прикажу, чтобы Чжоу подал тебе ужин в каюту. А шампанское принесу сам… если дверь будет не на запоре!
– Воля ваша, герр Дункель, – засмеялась баронесса и кокетливо вздернула бровью. – Ведь вы хозяин корабля и… несметных сокровищ!
Сделав изящный реверанс, Марта легкими шажками пересекла каюту Дункеля и вышла в коридорчик. Через несколько секунд щелкнул замок ее двери. Фридрих проводил баронессу завистливым взглядом, вздохнул, вспомнив свою супругу, повернулся к Отто, продолжил прерванный разговор:
– Матросы, чего доброго, и спать не лягут, будут бояться…
– Это их печаль. А нам ночью надо обязательно дежурить в рубке по два человека. Меняться будем через каждые два часа. Ты с Карлом заступишь в смену, а я с Клаусом. Этот парень мне кажется надежным. Надо следить за командой и за морем. Не дай бог, налетит сюда шторм, в щепки расколет нашу «Хепру», ляжем рядышком с «Генералом Грантом». И рядом с солдатами… из прошлого столетия. Бр-р-р, ты представить себе не можешь, как дурно мне стало, когда я на остроге выволок его из темноты… безголового!
– Это скоро пройдет, забудется, – успокоил Кугель фрегаттен-капитана. – Зато у нас впереди славное будущее. Ты переоборудуешь новой техникой свои рудники и завод, переизберешься в сенат, останешься на добром политическом коне. А я смогу, как ты обещал, обзавестись приличной прогулочной яхтой – предел всех моих желаний!
– Я и этот «Хепру» тебе отдам! В Кейптауне мы его малость переделаем, поставим новую машину, и ни один комиссар полиции, даже инспектор Паркер, покойный, к нам не придерется… Тем более инспектор Паркер! – не без удовольствия посмеялся Отто. – А еще лучше будет, если ты переедешь жить в Намибию. В портовом городке Свакопмунде купишь себе приличный особняк, автомобиль. И при нужде мы еще не раз послужим делу великой Германии!
Улыбаясь мечтам, тихонько чокнулись рюмками, выпили коньяк, закусили конфетами. Сидели, пили, строили планы на завтрашний день и на далекое будущее. По приказу Дункеля Чжоу
