– Да, – ответила она просто. – Но что я могла поделать? Пол ничего не знает о ребенке, сержант, и он умирает от эмфиземы. Мы сохранили наш дом в Фонтвилле, это бывший дом его родителей. Пол слишком любит этот дом, чтобы продавать, поэтому мы и сдавали его внаем. Пять лет назад мой муж вышел на пенсию по состоянию здоровья и уговорил меня вернуться домой. – Ее глаза вновь наполнились слезами. – Он сказал, будто мне не нужно беспокоиться насчет Матильды – он испытывал к ней лишь сострадание, а любил всегда только меня. Как я могла рассказать ему о произошедшем? Я все еще думала, что ребенок мертв. – Она поднесла платок к глазам. – Только когда я пошла в «Кедровый дом» и спросила Матильду о Джеймсе, то узнала, что она отдала ребенка на усыновление. – Джейн закрыла лицо руками. – Это был мальчик, и он до сих пор где-то живет.
Купер задумался о грустной иронии жизни. Что – провидение, Бог или случай – делает некоторых женщин бесплодными? Неохотно детектив попросил Джейн вспомнить день смерти Матильды, прекрасно сознавая, что слишком мала вероятность того, что услышанное им сегодня останется тайной.
Я снова беременна, отвратительно и тошнотворно беременна. Едва прошло шесть месяцев после рождения одного ублюдка, а я уже ношу другого. Возможно, пьяные взрывы ярости Джеймса хоть раз послужат доброй цели, и у меня будет выкидыш. Джеймс то плачет, то оскорбляет меня, словно базарная баба, намереваясь, вероятно, возвестить о моем «блудничестве» всему дому. А все из-за чего? Из-за короткой неприятной связи с Полом Марриоттом, чьи неловкие сочувственные объятия были почти невыносимыми. Тогда почему, Матильда?
Потому что есть дни, когда «я мог бы пить живую кровь и на дела способен, от которых я утром отшатнусь»[33]. Меня раздражало самодовольство Пола. Он говорил о «дорогой Джейн» так, словно души в ней не чаял. Чаще всего я думаю о смерти – смерти ребенка, смерти Джеймса, смерти Джеральда, смерти отца. Это, в конце концов, крайняя мера. Отец старается держать меня в Лондоне. Говорит, Джеральд поклялся жениться на Грейс, если я вернусь. И хуже всего то, что я ему верю. Джеральд теперь очень, очень меня боится.
Я заплатила частному детективу за фотографии Джеймса. И что это были за фотографии! «А в чувственных страстях своих буйна, как самка соболя или кобыла»[34]. И даже в общественном туалете. Если говорить правду, мне не терпится показать их ему. То, что сделала я, лишь греховно; то, что делает он, уголовно наказуемо. О разводе теперь не будет и речи, я уверена, он отправится в Гонконг как миленький. Он не больше меня жаждет обнародовать свои сексуальные пристрастия.
Матильда, тебе бы следовало попробовать использовать шантаж Джеральда и отца с большей пользой...
ГЛАВА 17
Хьюз лишился сна, прикидывая, продолжат ли ему подчиняться подростки, которых он раньше так успешно контролировал. Поэтому он был в подавленном настроении, когда оказался лицом к лицу с главным инспектором Чарли Джонсом в комнате для допросов в участке дорожной полиции Фримонта.
– Предполагаю, вы решили пришить мне убийство старой коровы, – сказал Хьюз мрачно. – Все вы одинаковы.
– Что ж, – произнес Чарли в своей печальной манере, – процентный показатель раскрываемости преступлений тогда будет выглядеть лучше. Сейчас продуктивность везде важна, даже в полиции.
– Ну и дерьмо!
– Для наших клиентов вовсе нет.
– Каких клиентов?
– Законопослушных британских граждан, которые финансируют наши услуги путем уплаты налогов. Деловая культура требует, чтобы мы сначала определили базу наших клиентов, вычислили их нужды и, наконец, постарались удовлетворить их запросы. Вы уже представляете собой неплохую прибыль в нашем балансе. Изнасилование, сговор с целью изнасилования, похищение, удержание против воли, сговор с целью удержания против воли, нападение, сексуальное оскорбление, воровство, сговор с целью совершения кражи, сбыт краденого, сговор с целью обмана следствия... – он широко улыбнулся, – и даже убийство миссис Гиллеспи.
– Я так и знал, – с отвращением произнес Хьюз. – Собираетесь посадить меня за убийство? Я не скажу ни слова до появления моего адвоката.
– Посадить? – спросил печально Чарли. – Я прошу вас лишь о сотрудничестве.
Хьюз с подозрением взглянул на инспектора:
– Что я получу взамен?
– Ничего.
– Тогда ответ отрицательный.
Глаза Чарли превратились в узкие щелочки.
– Тебе следовало бы спросить, что ты получишь, если не будешь сотрудничать... Но я тебе все равно отвечу. Можешь быть уверен, я буду землю носом рыть, пока не увижу тебя осужденным за похищение и изнасилование ребенка.
– Я никогда не имел дело с детьми, – презрительно усмехнулся Хьюз. – Не имел и не буду. И за изнасилование меня тоже не взять. Я ни разу в жизни не изнасиловал девушку. Что там делали эти панки – их личное дело. Я понятия не имел о происходящем.
– Когда взрослый мужчина спит с тринадцатилетней девочкой – это изнасилование. Она несовершеннолетняя и, следовательно, слишком молода, чтобы согласиться на подобное.
– Я никогда не спал с тринадцатилетней.
– Уверен, что спал, и докажу это. Я загоняю всех своих подчиненных, и они из-под земли достанут мне девочку, девственницу до того, как ты ее изнасиловал, и которая обманула тебя по поводу своего возраста. – Инспектор хищно улыбнулся, увидев, как на лице Хьюза мелькнуло сомнение. – Потому что такие всегда находятся. Это отличительная особенность женской психологии. В тринадцать они хотят сойти за шестнадцатилетних, и у них это получается. В сорок они хотят выглядеть на тридцать, и, видит Бог, это тоже у них выходит. Ибо единственное, в чем ты можешь быть уверен насчет представительниц женского пола: они никогда не выглядят на свой возраст.
Хьюз почесал небритый подбородок.
– О каком сотрудничестве вы говорили?
– Мне нужен подробный отчет о «Кедровом доме» и его обитателях.
– Я никогда не был внутри. Никогда не видел старуху.
– Брось, Дэйв, ты же профи. Ты сидел в машине, ожидая, пока Рут орудовала внутри. Приезжал день за днем во время каникул, чтобы развлечь ее. Как она могла знать, что ты приехал, если ты не подавал какого-нибудь сигнала? И не пытайся меня убедить, что ты находился так далеко от дома, что не видел всего, там происходившего. Хьюз пожал плечами:
– Ладно, время от времени я видел людей. Только понятия не имею, кто это был.
– Ты когда-нибудь наблюдал за задней частью дома? Хьюз задумался.
– Возможно, – ответил он с опаской.
