него и наклоняюсь через стойку.
Ройс уставился прямо на меня, и я точно знаю, что у него есть что-то на уме. Но до того, как что-нибудь было сказано, входная дверь открывается, и входит Кэптен.
Он осматривается вокруг, и его глаза упираются в меня.
Я прикрываю рот, говоря с набитым яблоком ртом:
— Зоуи снаружи с твоим отцом и Рэйвен.
Проходит мгновение, прежде чем он кивает и выходит.
Дождавшись пока стихнет звук его шагов, упираюсь в свои ладони. Мои глаза находят Ройса.
— Можешь отвезти меня к Марии?
Он мгновенно переводит на меня взгляд.
— Почему ты просишь меня?
— Потому что любой другой захочет знать причину и задавать вопросы всю дорогу. Ты не станешь.
Он поднимается на ноги, и становится напротив меня. Я уверена, что он откажет, скажет мне отвалить, но он этого не делает.
Он отходит, достает ключи из кармана и жмет кнопку на маленькой черной коробочке.
— Залезай. Встретимся там.
Я бросаю яблоко в мусорное ведро и делаю, как он велел.
Пять минут спустя он проскальзывает на свое кресло, когда Рэйвен начинает спускаться вниз с крыльца, направляясь прямо к нам.
Я вздыхаю, глядя на Ройса.
— Я нянька при исполнении, — усмехается он.
Не могу ничего поделать, легкий смех вырывается из меня.
Я собираюсь открыть свою дверь, но Рэйвен перехватывает ее, захлопывая, и забирается на заднее сидение.
— Если вы, ребята, не перестанете вести себя так, словно я хрустальная, я покажу чертовски громко, что это не так. Я могу сидеть на заднем сидении огромной, охренительно роскошной машины. — Она смеется, закрывая свою дверь и устраиваясь поудобнее. — Здесь даже гребаные сиденья с подогревом, я в порядке.
Мы смеемся, и Ройс выезжает с подъездной дорожки на грунтовую дорогу.
— Итак, — выпрямляется Рэйвен. — Куда мы едем?
Моя голова дергается в сторону Ройса, который с ухмылкой смотрит на дорогу.
— Ну же, ВикВи, поделись с классом.
Черт возьми.
Вздохнув, разворачиваюсь на своем сидении, чтобы видеть ее лицо.
— Мы едем к Марии.
Рэйвен открывает рот, только чтобы захлопнуть его, встретившись взглядом с Ройсом в зеркале, и быстро переместив его на меня.
— Что ты делаешь, Ви? — спрашивает она, тряся головой. — Ты не можешь просить одного делать что-то, что не понравится остальным. Поверь мне, я делала это. Все взбесятся, но это не та часть, что меня смущает. — Ее глаза сужаются. — Ты попросила его отвезти тебя куда-то, и он согласился. Что-то случилось, и он в курсе этого.
Я ничего не говорю, но, что бы она не увидела, глядя назад, это заставляет ее опуститься за сидение с небольшим, почти незаметным кивком.
— Сделай музыку погромче, Ройс, и остановку на мороженое по пути.
Он хихикает.
— Будет сделано, Рэй-Рэй.
После нескольких минут в дороге Рэйвен спрашивает:
— Думаешь, Кэптен будет злиться на тебя за желание увидеться с мамой?
— Она мне не мама.
— Даже если ты не принимаешь ее, она все еще твоя мама, просто ответь на вопрос.
Я выглядываю в окно.
— Меня должно волновать, что он разозлится?
— Меня бы не волновало, — признается она. — Я ненавидела свою маму, да, это было общеизвестно, но решать, что с ней делать, должна была я, а не кто-то другой. Не имеет значения, что она сделала или не сделала.
Я медлю, прежде чем заговорить.
— Может я не в себе, но я не хочу никаких отношений с ней. Я не потому делаю это.
— Конечно, хочешь, просто еще не осознала этого, — говорит Рэйвен. — Но в таком случае, если не по этой причине мы временно скрываем наше маленькое путешествие от Кэпа, то почему?
— Зоуи жила с ней почти с рождения, она заботилась о ней днем и ночью. И, насколько я знаю, она не связывалась ни с кем с тех пор, как Зоуи приехала домой. Это… Я ожидала большего от нее. Я звонила ей несколько раз и ничего.
— Черт возьми, ВикВи, — цедит Ройс, его взгляд падает назад. — Ты думаешь, что-то случилось? В этом дело.
Я пожимаю плечами.
— Ты должна была, блядь, сказать что-то, — рявкает он.
Это означает, что когда возникают или могут возникнуть проблемы, его братья тоже должны быть вовлечены.
Остаток поездки заполнен музыкой, и мы притормаживаем лишь раз, чтобы Рэйвен могла выблевать мороженое, которое съела по пути. Когда мы добираемся до длинной проселочной дороги, ведущей к дому, где Зоуи провела свои первые несколько лет жизни, мороз пробегает вниз по моему позвоночнику.
Свернув на подъездную дорогу, Ройс проезжает мимо линии кустов высотой до небес, и затем мы оказываемся перед металлическими воротами. Он с силой жмет на тормоза, и машина с визгом останавливается.
Внезапная остановка поднимает облако пыли в воздух, дуновение ветерка ворошит пепел, создавая впечатление черного дождя.
— Вот дерьмо. — Рэйвен наклоняется вперед на своем сидении.
Я тянусь к ручке, но дверные замки вдруг щелкают, и мои глаза взлетают к Ройсу.
Он бросает взгляд на Рэйвен.
— Держи свою задницу в машине, я, блядь, серьезно, Рэй-Рэй. Двинешься, и я приклею тебя к сиденью скотчем, я не шучу. Ясно? — Он дергает подбородком, но это от страха и из любви к девушке, которая прорвалась в его сердце.
Удивляя нас обоих, она согласно кивает и садится обратно.
— Но у вас только пять минут.
Ройс коротко кивает, и замки снова щелкают. Мы оба ступаем во двор.
Я тянусь к ограждению, но рука Ройса взлетает, останавливая меня.
— Погоди, нам нужно убедиться, что электричество отключено.
— Так и есть, — говорю я ему, указывая туда, где обычно мигает красный огонек.
Я толкаю, и калитка начинает скользить в сторону.
Мы идем дальше по подъездной дороге, мимо груд обгорелого дерева и черного порошка. А затем я вижу его, сад в стороне, идеальные яркие фиолетовые цветы, нетронутые и нежащиеся на солнце.
Но здесь есть кое-что новое позади участка, что выбивает из меня весь воздух.
Стена, построенная мощной, высокой и широкой, с одного края сада до другого, густо заросшая плющом. И вся от верха до низа точно такая де, как была в моей тюрьме.
Мой подбородок неожиданно дрожит, так что я прикусываю верхнюю губу.
— Восемнадцать лет она скрывалась, и все для того, чтобы, в конце концов, попасть под
