древности, то подделывали их. Один из них, к большому недовольству Эванса, на смертном одре сделал громкое признание:
«Я умираю, мне больше ничего не грозит, но годами я был партнером Жоржа Антониу, молодого человека, работавшего со мной на Эванса: мы подделываем древности… Жорж – негодяй, я его ненавижу, я давно ждал момента, чтобы его разоблачить. Ступайте к нему домой, там вы найдете все подделки, всю нашу фабрику».
Полиция нагрянула к Антониу, нашла все это, пригласила Эванса. Никогда прежде мир не видел такой великолепной коллекции подделок, как та, что была собрана этими людьми. Кое-что еще предстояло доделывать. Например, недавно всех поразили так называемые хрисоэлефантинные, из золота и слоновой кости, статуэтки с Крита… Эти люди [Антониу и Эванс] решили вытачивать что-то в этом же роде и заготовили все, начиная со слоновых бивней, вырезали из них фигурки, тщательно их обрабатывали и покрывали золотом. Потом клали в кислоту, растворявшую выступавшие кусочки слоновой кости: это создавало эффект многовекового нахождения в земле. Не знаю никого, кто заметил бы разницу![1215]
Свеженькие развалины Кносса не более аутентичны, чем тематический парк Минотавра, однако это не повлияло на героический статус Эванса. Посетителей его «бетонного лабиринта»[1216] приветствует бронзовая статуя Эванса. Он скромно улыбается – улыбкой человека, провернувшего ловкий трюк.
Массону не ставили памятников, не воздвигали мраморных мавзолеев. Не осталось даже ни одного его портрета. Один написал в 1836 году Годфри Винь, английский путешественник, пивший с Массоном бренди в Кабуле. Но как только портрет Виня был готов, Акбар-Хан пожелал забрать его себе. Винь нацарапал Массону записку: «Здесь сын эмира, он требует, чтобы вы пришли. Он забрал ваш портрет, как только его увидел»[1217]. В хаосе британского вторжения в Афганистан портрет потерялся и так и не был найден.
Порой Массон задавался вопросом, не были ли годы его путешествий потрачены впустую? Не было ли все это тщетной затеей, не свалял ли он дурака? Неужели он годами гнался за Александром Македонским, только чтобы остаться в итоге с пустыми руками? Был или не был Баграм Александрией? Массон умер, так и недорассказав свою последнюю историю о погоне за Александром.
* * *
Но история Александра Македонского навсегда останется незавершенной.
Сегодня Александрия Кавказская по-прежнему остается загадкой – похороненная, быть может, под авиабазой в Баграме, развалинами советских казарм, заброшенной пыточной камерой ЦРУ или под горой коробок из Pizza Hut на территории нынешней американской базы. Нет сомнения, что если Александрия и не в Баграме, то где-то неподалеку[1218]. «Невероятное количество мест и древностей, – писал историк XIX века Джордж Гроут, – найденных мистером Массоном в Баграме, – это лучшее доказательство того, что Александрия была именно здесь, а не где-либо еще»[1219].
Александр Македонский все еще владеет умами многих в Афганистане. «В получасе езды от штаба Тактической группы на аэродроме в Баграме, – писал один американский чиновник в 2009 году, – раскинулось настоящее кладбище ржавеющих советских танков, бронетранспортеров, грузовиков, пушек и всевозможной списанной бронетехники, оно тянется на много миль по подножиям Гиндукуша, смыкаясь с равниной Шомали. Где-то поблизости похоронен в песках лагерь, который Александр Великий разбил для последующих вторжений в Среднюю Азию и в Индию»[1220].
Как пишется история? Приглядитесь, и вам откроется кое-что важное. Часто главную роль играет не профессор, засевший в теплой библиотеке, а некто вроде Массона – странный, достойный восхищения персонаж, прорывающийся сквозь снега в погоне за своей несбыточной мечтой. Знания, которыми мы обладаем сегодня, – не только плоды исследований и экспериментов, не только факты и уравнения. Они сотканы из историй.
Галерея Хотунга в Британском музее – это залитое светом помещение с высоким потолком, полное невероятно красивых индуистских богинь, китайской керамики и изящных резных Будд. Все они, по словам директора музея, рассказывают «связную историю мира»[1221], ту самую, которой посвятил жизнь Массон. В углу древнегреческий титан Атлас держит буддистскую ступу. Под окном примостился Ваджрапани, бодхисаттва, или последователь Будды, одетый, как Геракл, в львиную шкуру[1222]. Монеты со всей Азии, многие из которых – находки Массона, соседствуют здесь с греческими и индийскими богами. Гордость галереи – мерцающий на предзакатном солнце маленький золотой реликварий, найденный Массоном в один из самых счастливых его дней в Афганистане. Недавно куратор экспозиции, доктор Сушма Джансари, назвал эту Бимаранскую шкатулку «одним из самых важных экспонатов во всем Британском музее»[1223].
Большую часть XIX века находки Массона пролежали забытыми на складах и в шкафах Ост-Индской компании. Спустя годы после перехода власти в Индии от компании к британскому правительству, в 1878-м, коллекцию Массона наконец передали в Британский музей[1224]. Кураторы музея, ожидавшие, что их взорам предстанет подлинный клад, с огорчением убедились, что многие из наиболее ценных предметов пропали, ярлычки «редко оказывались на своих местах», все было безнадежно перепутано. Тысячи находок Массона утрачены, еще больше Ост-Индская компания продала на торгах. «Приходится сожалеть, что коллекция Массона оказалась частично утрачена ввиду ее огромной исторической ценности», – сообщал музей[1225]. «Многие из этих предметов еще могут всплыть, – с надеждой оговаривался один из кураторов. – Полагаю, они хранятся у кого-нибудь в ящиках»[1226]. В 1995 году 6500 монет из Баграма неожиданно нашлись в Британской библиотеке. В 2007-м были найдены еще 500 монет[1227].
Работа по восстановлению коллекции Массона заняла более столетия[1228], но сегодня благодаря кураторам Британского музея открытия Массона наконец внесены в каталог, и наши знания о них гораздо полнее, чем когда-либо прежде. Разбор трудов всей его жизни превратился в дело жизни других людей[1229]. «Безродный фонарщик» пролил больше света, чем осмеливался предположить, и с каждым днем его свет сияет все ярче[1230].
Александр Македонский так и не добрался до края мира. Массон так и не нашел свой затерянный город. Не каждое исследование достигает своей цели. Но оба, Александр и Массон, пришли к одному открытию: когда мы стремимся осуществить самую несбыточную мечту, в наших силах – изменить весь мир.
* * *
Летом 1842 года все взоры в Лондоне были прикованы к «Панораме» Роберта Берфорда. То было одно из невероятных чудес века: огромная ротонда, взметнувшаяся над аллеями и театрами на Лестер-сквер. Посетители «Панорамы» по длинному темноту тоннелю входили в круглое здание и поднимались к платформе в середине ротонды. Неожиданно перед ними открывался новый мир: неведомый город, горный хребет, кровавая битва. На гигантском живописном полотне, затянувшем круговую стену в обе стороны, мерцал свет. Ничего подобного никто еще не видывал: это было равносильно тому, чтобы очутиться внутри картины. Некоторых даже начинало тошнить[1231].
Тем летом в Лондон пришел Афганистан. Посетители «Панорамы» видели перед собой
