Флер снова поднялась по лестнице, чтобы разыскать Данте. Он умывался у себя в комнате. Почти всю дорогу от Лондона он правил лошадьми сам, поскольку в искусстве управлять четверкой превосходил Люка и не привык к праздной езде.
– Думаю, ты был прав, Данте. Ответ может быть найден здесь, в Дареме. По крайней мере часть ответа.
Она рассказала ему, что ей стало известно относительно коттеджа.
– Это именно то место, где ты планируешь построить школу. —Данте вновь надел сюртук. – Еще есть время до наступления сумерек. Давай сходим к коттеджу. Меня разбирает любопытство.
Он взял ее под руку, и они направились к коттеджу. День был не такой ветреный и ясный, как в тот раз, когда они шли вместе этой дорогой. Свинцовые облака угрожали дождем и закрыли заходящее солнце. В воздухе ощущалась влага. Однако на душе у Флер было так же легко, как и в тот раз. Даже соприкосновение со смертью не погасило в ней ощущения радости, которое ей принесла любовь.
С каждым шагом строение вырастало в размерах.
– Как долго пустовал коттедж? – спросил Данте, разглядывая его.
– Пока тетя Офелия была жива. Поначалу она надеялась, что ее сестра найдется, а когда тело обнаружили, она не стала сдавать дом арендаторам.
Данте прошел еще несколько ярдов.
– Когда твоя тетя Пег пропала?
– Много лет назад, Данте. Я была еще девочкой. Я приходила к ней, и мы играли в куклы.
– Сколько лет было тебе, когда она пропала?
Флер пришлось заняться подсчетами.
– Думаю, мне было лет восемь или девять. Мы с мамой пришли навестить ее, как это обычно делали летом, и помню, в каком смятении мы были, когда выяснилось, что она пропала. Это были печальные времена, и я плохо их помню. А вот тетя Офелия умерла одиннадцать лег назад, вскоре после того как было найдено тело тети Пег, которое не могли обнаружить по крайней мере десять лет.
Ей было неприятно говорить об этом. В воздухе пахло грозой, тучи становились все мрачнее. Как и выражение лица Данте.
– А что стало с женщиной, которая ухаживала за тетей?
– Она ушла. Нашла работу где-то в другом месте. Возможно, Хилл знает, где именно. Я хотела бы, чтобы ты не заострял свое внимание на этом, Данте. Это малоприятная тема, как и наша нынешняя беседа возле озера в Леклер-Парке.
Это было даже более чем неприятной темой. Его вопросы разбередили воспоминания тех дней, после того как пропала тетя Пег. Она была в шоке и испытывала ужас, когда оказывалась рядом с этим домом. И еще было чувство вины. Если бы она играла с тетей Пег в тот день, вероятно, тетя не ушла бы из дома и не потерялась.
Сейчас коттедж был совсем рядом, и можно было видеть ставни, маленький садик, который посадили Джонсоны. Флер вспомнила, как бежала по этой аллее с куклой, чтобы в гостиной поиграть с тетей Пег, в то время как присматривающая за тетей женщина читала книгу в углу.
Тогда Флер не понимала, насколько странным может показаться со стороны, что у нее была такая партнерша по играм. Только спустя много лет Флер поняла, почему взрослая женщина получает удовольствие от детских игр. А в то время она просто считала, что тетя Пег добрее других взрослых и более веселая.
Они подошли к коттеджу сбоку. Данте заглянул в окно.
– Внутри слишком темно, да и окно слишком грязное.
Флер отпрянула назад. То окно…
– Эта прогулка утомила тебя, Флер? Ты побледнела.
– Со мной все в порядке.
Хотя на самом деле это было не так. От какого-то неприятного чувства у нее сосало под ложечкой. Она продолжала смотреть в окно. Она очень хорошо знала внутренность комнаты и, кажется, могла разглядеть сидящую на полу тетю Пег, которая ведет в танце куклу по коврику прямо к ней.
Это было приятное воспоминание, но она отнюдь не чувствовала себя счастливой. Ей было тоскливо и совсем уж не по себе оттого, что она смотрит в это окно вместе с Данте.
Данте подошел к ней ближе:
– Что с тобой, Флер? Ты выглядишь взволнованной.
– Я думаю, что, может быть, тетя Офелия пускала все-таки сюда жильцов. Возможно, я запамятовала. Мы приходили сюда гораздо реже после исчезновения тети Пег. Да, этим может все объясняться.
– Что объясняться, Флер?
– То, что связано с этим окном. Помнишь, я однажды сказала тебе, что видела женщину, которая рожала? Я видела ее лицо и тело в окне. В этом окне.
– В таком случае я сожалею, что привел тебя сюда.
– Не стоит. Это частично объясняет мои страхи. – Она пожала плечами. Неприятное чувство отступило. – Наверное, я не возражала бы войти сюда. Я любила тетю Пег так, как не любила тогда никого из взрослых. Она была моей подругой и товарищем по играм каждое лето. Жаль, что за тем я мало думала о ней.
Они обошли дом. Данте открыл дверь, и они шагнули на порог.
И оцепенели.
Данте вышел из-за спины Флер.
Свет падал только из двери, но и при этом скудном освещении было видно, что в коттедже не было пола. Все доски были вынуты и сложены вдоль стены. Внизу была видна земля.
Данте ковырнул ее пяткой.
– Сухая и твердая, как камень. Лопатой копать очень трудно.
– Ты думаешь, собирались делать это?
– Не вижу другой причины для того, чтобы взламывать пол.
– С какой целью копать?
Данте не сразу ответил. Он пошел вдоль стен, внимательно вглядываясь в землю.
– Что-то достаточно ценное. Очевидно, они не хотели, чтобы это обнаружили другие, когда начали бы копать пристроительстве школы.
Выражение лица у Данте сделалось суровым. Он скрестил руки на груди, и было видно, что в нем клокочет гнев, направленный не в ее адрес.
– Значит, Грегори устроил все именно с этой целью, – сказала Флер.
Послышались отдаленные раскаты грома.
– Надвигается гроза. Я приду сюда завтра и посмотрю, прав ли я.
– Прав в чем? Что, по-твоему, находится здесь, Данте?
Он пожал плечами:
– Кто знает. Возможно, Фартингстоун узнал, что здесь запрятано огромное сокровище. – Послышались новые раскаты грома. – Пошли. Нам надо успеть добраться домой до начала дождя.
Гроза приближалась стремительно. Вдали то и дело сверкали молнии. Но Данте спешил опередить не дождь, а сумерки.
В углу коттеджа он обнаружил почти полностью прикрытые досками две масляные лампы.
Когда они возвращались на аллею, Данте услышал, как на рокот грома накладываются какие-то дополнительные звуки.
Он обернулся. Вдали, в сером мареве, он различил двух скачущих лошадей. В тот самый момент, когда он увидел всадников, они заметили его. Один из них махнул рукой, и лошади перешли в галоп.
