сердца, уткнулся лицом в грудь Саньлану.
– Мы… – прошептал он.
– Да.
– Почему… я забыл целых восемьсот лет?
– Это моя вина. Позавчера глубокой ночью ты откликнулся на молитву и в спешке ушёл. Я не успел восстановить твои духовные силы и не предупредил о том, что укус оборотня лишит тебя воспоминаний.
– Тогда это не твоя вина, а моя неосторожность.
– Ты не можешь быть ни в чём виноват.
Принц выдавил из себя улыбку, а затем тихо спросил:
– А как же… падение Сяньлэ?
Принц любил свой народ и сделал бы всё возможное, чтобы его родина процветала ещё тысячу лет.
Саньлан крепче прижал его к себе и заверил:
– Ты не виноват.
– Как же я стал таким неудачником? Как превратился в… это?
Каждый в начале пути мечтает сотрясти небо и землю великим подвигом, снискать славу, которая не померкнет в веках. Лишь одному из миллиона суждено воплотить задуманное, но Се Лянь всегда верил, что он и окажется тем самым. Он понял, что Саньлан берёг его от жестокой правды.
– Ты не неудачник! – заверил тот.
Но принц покачал головой:
– У меня нет последователей…
– Есть.
Сердце Се Ляня сжалось от тоски.
– Меня даже за божество не считают! Кому нужен сборщик рухляди?!
Не об этом он грезил…
– Я ведь уже говорил: у тебя есть последователь.
Се Лянь вскинул голову, и Саньлан улыбнулся ему:
– Я обещал, что скоро ты встретишься с Хуа Чэном. Сейчас он перед тобой.
Принц задумчиво посмотрел на него:
– Саньлан, ты… Когда мы познакомились?
– Очень давно, ещё до твоего вознесения.
Се Лянь медленно моргнул, и Хуа Чэн добавил:
– Возможно, ты разочарован, считаешь себя неудачником и не можешь принять случившееся, но, прошу тебя, верь мне: это не так! – Глаз Хуа Чэна ярко сиял, в его взгляде и голосе сквозила безграничная нежность. – Ты спас меня. И я всегда присматривал за тобой. В этом мире полно тех, кто успешнее тебя, но ни один из них не смог спасти меня, и никому не удалось сделать то, что сделал ты. Ты вдохновил меня стать тем, кто я есть, и в моём сердце ты навсегда останешься единственным божеством.
– И ты всегда будешь моим преданным последователем.
Слова сами вырвались у Се Ляня, и лишь произнеся их, он подумал, что где-то уже это слышал. Хуа Чэн улыбнулся, взял принца за руку и поцеловал тыльную сторону кисти:
– Да.
Поколебавшись немного, Се Лянь вынул из рукава неваляшку-оборотня и спросил:
– Это и есть тот демон, который поглотил мои воспоминания?
Хуа Чэн забрал у него куклу:
– Так я и знал, что ты наведаешься в его логово.
Се Лянь кивнул и уточнил:
– Чтобы вернуть мне память, нужно извлечь её из него, верно?
Неваляшка в ладони Хуа Чэна разинула рот, и оттуда, подобно светлячкам, вылетели крошечные огоньки и запорхали вокруг принца.
– Поймай их – и к тебе вернутся все воспоминания за восемьсот лет.
Принц потянулся было к огонькам, но вдруг замер: неужели придётся заново пережить эти годы, всю боль от пронзающего сотню раз сердце меча, позорное поражение, бессилие, гнев… Се Лянь понимал, что это займёт лишь мгновение, но пальцы его заметно задрожали.
Хуа Чэн стоял за его спиной подобно надёжной стене, на которую всегда можно опереться.
– Не бойтесь, ваше высочество.
Се Лянь повернулся вполоборота, и Хуа Чэн обнял его за плечо:
– Верь мне. Неважно, сколько времени пройдёт, мы обязательно встретимся снова.
Верно. Они встретятся.
Принц дотронулся до огоньков, и всё вокруг залило ярким белым светом. Се Лянь еле успел выпалить:
– Я очень рад, что познакомился с тобой.
В следующее мгновение огоньки вошли в его тело, и он осел бы на землю, если бы Хуа Чэн не подхватил его.
Се Ляню потребовалось время, чтобы прийти в себя, а когда он очнулся, первым, что услышал, был шёпот Хуа Чэна:
– Гэгэ?
Губы принца медленно изогнулись в улыбке, он несмело проговорил:
– Вот мы и встретились…
Тот улыбнулся в ответ:
– Я же говорил, верь мне.
– Получается, я прожил один ещё восемьсот лет? – вздохнул принц.
– Я готов ждать и дольше. Сколько бы времени ни потребовалось. – Хуа Чэн помог принцу подняться, и теперь они стояли лицом к лицу. Князь демонов крепко сжал руку Се Ляня и улыбнулся ещё шире: – Но я не хочу даже думать об этом.
Прошлое не изменить. Восемьсот лет назад семнадцатилетний баловень судьбы ещё не знал, что ждёт его впереди. Небеса дали ему на выбор два пути: прыжок на улице Шэньу и встречу с призраком на мосту Инянь – он ступил на оба.
Несмотря на захлёстывающие его временами волны отчаяния, принц упрямо сопротивлялся злому року. Он пережил боль, гнев, разочарование, ненависть, поражение и безумие. Сердце его обратилось пеплом. И родилось вновь.
Но всё это уже в прошлом.
* * *
– Гэгэ, с возвращением.
– Ах…
– Видишь, я не солгал!
– Да?
– Разве я когда-нибудь тебя обманывал? Я, твой гэгэ…
Повисло молчание.
Се Лянь сунул руку за пазуху Хуа Чэну, вынул записку и прочитал:
– Премного благодарен Саньлану гэгэ за помощь. Лянь не может ничем отплатить, но приложит все усилия, чтобы избавить гэгэ от забот, и потому вынужден ненадолго отлучиться. Саньлан гэгэ, не беспокойся, Лянь скоро вернётся.
Хуа Чэн приподнял одну бровь и молча заложил руки за спину. Принц, подражая ему, тоже скорчил гримасу:
– Саньлан гэгэ! Ты и правда очень хороший!
Хуа Чэн рассмеялся:
– Разве это для тебя новость?
Принц вспыхнул:
– Не знаю, не знаю… В последние два дня ты вёл себя не лучшим образом, подумай об этом.
– Гэгэ, зачем ты так? Я всё время был с тобой предельно любезен, мне стоило больших усилий сдержаться…
– О какой любезности речь, ты же явно… явно…
Явно веселился от души.
Се Лянь вспомнил, как вёл себя эти два дня – как семнадцатилетний избалованный дурачок, – и чуть не сгорел со стыда от мысли, что Хуа Чэн просто играл с ним. Он застонал и прикрыл лоб рукой.
– Честное слово! – воскликнул князь демонов. – Даже когда гэгэ называл меня подлецом, я не жаловался.
Принц молчал.
– Если ты не в духе, можешь снова обругать меня – я стерплю!
Не в силах больше это слушать, Се Лянь на цыпочках направился прочь, не отнимая ладони ото лба. Когда Хуа Чэн повернулся, принца уже и след простыл.
– Гэгэ? Не убегай! Ладно, ладно, я виноват!
«Не надо больше называть меня гэгэ!»
Глава 250
Чтение сказок у постели князя демонов
Хуа Чэн захворал.
Это было лёгкое недомогание, но никто вообще не ожидал, что князь демонов может заболеть. Когда Се Лянь вернулся в храм Тысячи Фонарей и по обыкновению направился проверять успехи Хуа Чэна в каллиграфии, то нашёл его с нездоровым румянцем и страшно забеспокоился.
Принц уложил больного на алтарь – они вдвоём целыми днями валялись на нём, раз статуи божества всё равно не было, – приложил ладонь ко лбу Хуа Чэна и заволновался ещё сильнее.
– Какой горячий!
– Разумеется, это от радости при виде тебя! – пошутил Хуа Чэн.
Принц улыбнулся, но тут же попытался притвориться сердитым:
– Даже когда болеешь, не можешь
