Мне даже было несложно ей помогать, несложно объяснять простейшее – а по началу она не знала даже азов геометрии, мягко говоря, вводя меня в ступор – это ведь профильный предмет, по нему очень жесткий вступительный…
Неважно.
Все это неважно.
Я не должна думать о том, какой Капустина для меня притворялась.
Лишь о том, как мне не допустить нанесения урона моей нынешней жизни. И… Ройха все-таки хорошо бы выручить. Он мудила, конечно, и относится ко мне как к какой-то безмозглой дурочке. Но все же…
Преподаватель он крутой.
Специалист – тоже. Я все воскресенье в любую свободную от встреч с белым другом минуту любовалась на потрясающе легкую, изящную в своей элегантности и современную фазенду Вознесенских.
Я бы хотела продолжать учиться у такого крутого архитектора.
Хотя бы учиться…
Я налетаю на эту мысль как на риф посреди тихой заводи. Останавливаюсь, чтобы перевести дух и сосредоточиться на цели снова… И… Понимаю, что не одна стою посреди двора Анькиного дома.
У её подъезда неожиданно для середины рабочего дня толпится человек пятнадцать. И все какие-то… Охреневшие. И то и дело задирают головы вверх.
– Что там такое, – тереблю я дворника за рукав, одновременно пытаясь выглядеть – как при минимуме толкучки добраться до подъезда?
– Девка какая-то. Прыгать собралась.
Чего-о-о-о?!
Я пячусь назад, задираю голову и сама.
Вижу её…
Стоит на внешнем краю балкона, смотрит вниз, со своего восьмого этажа. Ветер полощет в своих струях светлые её волосы.
Впрочем, видеть цвет волос мне не было нужды – я узнала Капустину по одним только штанам кораллового цвета. Вместе покупали.
Нет слов, один вопрос только.
– Аня, ты ебанулась?
И надо скорей его задать лично. А то… Могу и опоздать!
Я вхожу в толпу словно раскаленный нож в масло. Знаю, что так всех распихивать локтями невежливо, но… Мне надо! Мне очень надо! Прям щас!
– Вызвали уже полицию, – слышу за спиной голос дворника, – а так хата заперта, без них не вскрыть!
– Откройте, – я лихорадочно сгребаю за рукав первого попавшегося мне на глаза знакомого. Точно видела в лифте, точно из этого подъезда. Парень и так-то выглядел очешуевшим, а моя вставшая дыбом сучность явно впечатляет его еще сильнее. Двери подъезда открываются передо мной с противным писком. Будто бы даже слегка издевательским.
– Ты не успеешь! – слышу я, кажется, даже в шевелении воздуха.
Лифт – сволочь, еле тащится. Но на восьмой, по лестнице, бегом… Я точно не заберусь быстрее. Господи, только бы не застрять…
Весь свой хлам из сумки я вытрясаю, как только вылетаю на лестничной площадке. И все летит во все стороны, второй раз за сегодняшний день. Только сейчас ловить разлетевшиеся листы мне некогда.
Мне надо… Да где же!
Тысячу лет назад, кажется, в прошлой жизни, я возвращалась с Анькой из клуба с шумной, развеселой тусовки. Подружка была навеселе и не могла удержать ключ ровно, чтобы в скважину вошел. Я – смогла. И по инерции сунула связку её ключей в свою сумку. Потом вернула, но ключ от входной двери зацепился за скобу скоросшивателя и слетел с брелочного кольца.
Позже, я не один раз натыкалась пальцами на дурацкий ключ, думала, что надо бы его вернуть, и почти сразу теряла эту необходимость из головы. Анька – давно сделала новый дубликат, и сама постоянно забывала напомнить.
И…
Господи, как хорошо, что я сегодня сумку взяла. Могла же взять рюкзак!
Как водится, скотский кусочек металла не находится сразу,находится спустя долгих несколько минут розысков, да не где-нибудь – а за покладкой, так что приходится искать, в какую это дырку он умудрился провалиться.
Ура!
Руки с ключом трясутся почти так же, как у Аньки после той вечеринки. Но я каким-то чудом попадаю. Проворачиваю. Дергаю тяжелую дверь!
Господи, какое счастье, что вторую дверь никто не запирал!
Лечу сквозь квартиру, перескакивая через раскиданные шмотки… И… Бутылки… Добрую дюжину винных бутылок темного стекла. Охренеть не встать…
Да, Капустина не аккуратистка, да, «творческая преисподняя» – самый комфортный стиль жизни для неё, но… Чтобы так… Да еще и такое ощущение, что сюда заглянул облезлый зверик – запой…
Куда Илюха смотрит?
Ответ на этот вопрос я получаю, когда замедляю шаг, проходя через спальню, ведущую к балкону. Когда вижу опустевшие книжные полки, на которых раньше Илюха выставлял свои томики современных лит-РПГшников, пустую и настежь распахнутую его половину шкафа.
Он ушел? Бросил Аньку? Так она из-за этого?..
Мысль я додумать не успеваю. Замираю на балконном пороге, глядя на напряженные, уже начавшие синеть костяшки Анькиных пальцев вцепившиеся в перила.
Ничего не говорю, но Анька все равно ко мне оборачивается. И её глаза – они пустые-пустые, только ветер в них и свистит.
– Привет, Катена, – буднично улыбается, будто и не стоит над гребаной восьмиэтажной бездной, – не поможешь мне?
– Помочь? – спрашиваю растерянно, потому что стоило подойти к ней – и одолел ступор.
Что вообще предлагается говорить в такой ситуации?
Может, она случайно туда вылезла? И обратно уже не может?
Как можно на ту сторону балконных перил на восьмом этаже вылезти случайно?
– Толкни меня, пожалуйста, – Анька произносит это спокойно, как будто просит списать задачку, – я… Мне пиздец как страшно…
– Ты с ума сошла? – спрашиваю сипло, ощущая, как мелко дрожат руки.
– Что, не хочешь мараться? – Анька приподнимает бровь. – Да, понимаю. Еще посадят из-за меня… Ладно. Я сама. Сейчас…
Все происходит быстро, в считанные мгновения.
Она покачивается вперед, в последний момент – не выпускает перил, но… срывается ногой с мизерной бетонной кромки.
Я слышу короткий Анькин вскрик.
Я вижу лишь только смазанный воздух.
А потом – ощущаю себя у стальной балконной “оградки”. В три погибели согнувшись, повиснув на пузе, обеими руками стискивая… запястье этой идиотки!
Поймала. Я её поймала!
Только вот… Бля!
Дальше-то что…Глаза медленно, но верно осознают высоту на которой мы висим. Мозг в панике отмечает, что перила подо мной пошатываются.
Мы снова с Анькой встречаемся глазами.
Самый кошмар в том, что я не вижу в них страха.
Слышала, самоубийцы могут в последний момент испугаться за свою жизнь. А она…
