Книга Бабочки и порочная ложь - Кейли Кинг

Мои зубы впиваются в нижнюю губу, когда она берет на себя задачу заглотить меня глубже. Она давится, и из ее красивых глаз начинают капать слезы, но она не отступает. Я испытываю чувство гордости, наблюдая, как она это делает. Моя девушка хвастается передо мной, и мне это чертовски нравится.

Ее руки, которые сжимают мою задницу, как будто это ее спасательный круг, сгибаются, а глаза закрываются, от чего по ее лицу течет еще больше слез. После этого она будет выглядеть как развалина. Это не имеет большого значения, потому что, когда мы закончим с Брайсом, я отвезу ее домой, чтобы как следует ее трахнуть.

Отчаянно нуждаясь в кислороде, она отстраняется и втягивает воздух, наполняя легкие. Ее язык облизывает мой член вверх и вниз, прослеживая толстую вену под ним, прежде чем погрузить меня обратно в ее горло. Она сосет меня глубоко, пока я не приближаюсь. Обычно мне бы хотелось излить ей в глотку, но сейчас все по-другому.

Полностью выдвигаясь, я пальцами приподнимаю ее подбородок.

— Открой рот.

Она делает, как ей говорят, из ее темно-красных испачканных губ высовывается розовый язык. Я поглаживаю свой член, пока не кончу на ее рот и грудь. Я поймал ее прежде, чем она успела проглотить сперму, попавшую ей на язык.

— Не глотай, — приказываю я, задыхаясь. — Бедный Брайс все это время оставался в стороне. Иди, поцелуй его.

— Что? — Брайс кричит, как недовольный попугай.

Глаза Пози вспыхивают, и впервые за вечер в нем появляется проблеск сомнения. Она только что показала черту, которую не уверена, стоит ли ее пересечь, но на этот раз я собираюсь заставить ее протянуть руку.

Вытирая большим пальцем смесь спермы и слюни с ее подбородка, я повторяю свою просьбу, чтобы она знала, что я не передумал по этому поводу.

— Поцелуй его, Пози. Это меньшее, что мы можем сделать, чтобы заставить его посмотреть наше маленькое шоу.

Держа ее за руку, я помогаю ей подняться с пола. Ее высокие каблуки громко щелкают по бетонному полу, когда она идет к нему. Роум уже держит голову обеими руками, чтобы убедиться, что он не попытается отстраниться от получения моего подарка.

— Блять, — кричит он, когда губы Пози накрывают его.

Он борется с этим, и его глаза остаются широко открытыми от ужаса все время, пока ее рот накрывает его рот.

— Хватит, — говорю я им, засовывая свой полутвердый член обратно в брюки. Пози пятится от него, как будто она не может достаточно быстро установить дистанцию между ними, и Роум наконец отпускает этого придурка. — Тебе понравился вкус? Это единственное, что ты когда-либо получишь.

Брайс поднимается с пола, чуть не падая при этом неуклюжем процессе. Он плюет на пол и вытирает рот рукой.

— Ты больной! Что-то с тобой не так.

— Наверное, ты прав, — признаю я, небрежно пожимая плечами. Пристегнув ремень, я засовываю руки в карманы и приближаюсь к нему. Он инстинктивно отстраняется от меня. Умный.

— В следующий раз, когда ты подумаешь о том, что она твоя шлюха, или задаешься вопросом, какой у нее вкус, вспомни, что на вкус она как я.

— Я выдвигаю обвинения, — его слабая угроза вызывает смех и у Роума, и у меня.

— Попробуй, — предупреждаю я. — Думаешь, это было плохо? Это была детская игра по сравнению с тем, что я могу сделать с твоей жизнью, жизнью твоей семьи и жизнью твоей бедной маленькой невесты. Три телефонных звонка и, возможно, одно сообщение — это все, что мне нужно, чтобы поджечь твой мир и будущее. Хотя я люблю вызовы. Возможно, я попробую сделать это за два телефонных звонка.

В такие моменты я рад, что так долго собирал секреты и долги. Получить за них деньги — это здорово, но выражение лица Брайса сейчас бесценно.

— Что это будет?

Он смотрит на меня так, словно пытается убить меня своим взглядом. В тот момент, когда он сдается, я торжествующе ухмыляюсь ему.

— Пошел ты, Блэквелл.

Я не заморачиваюсь с исправлением имени. Нет смысла, я уже выиграл.

— Я буду следить за ним, чтобы убедиться, что он не устроит гребаную сцену, — рассказывает мне Роум, прежде чем выскользнуть из комнаты вслед за Брайсом.

Всепоглощающая тьма, которая контролировала меня с тех пор, как я впервые увидел, как Брайс прикоснулся к ней, растворяется в ничто. Что-то, что я могу описать только как покой, поселяющийся в моей груди.

Удовлетворенно вздохнув, я поворачиваюсь на пятках и смотрю на Пози. Точно так же, как и Брайс, теперь она вытирает губы рукой.

Ее медовые глаза сужаются, когда она указывает на меня.

— Никогда больше не заставляй меня делать это, Рафферти.

— Я исключаю публичный минет из списка, — смягчаюсь я. В конце концов, это разумная просьба.

— Нет, не это, — она вытирает руку о свое дорогое шелковое платье. Она может пачкать его сколько угодно. Я никогда больше не позволю ей носить это на публике. В моей голове уже крутился полусырой план, как отрезать его, как только мы будем дома. — Никогда больше не заставляй меня целовать Фитцгиббонса.

Я не могу сдержать смех, вырывающийся из моей груди. Это последнее, с чем я ожидал, что она будет недовольна, но ее реакция на сложную ситуацию снова меня удивляет.

Она указывает на разрушенные произведения искусства у наших ног, когда я приближаюсь к ней.

— Я даже не хочу знать, насколько дорого стоил этот кусок дерьма. Тебе лучше взять с собой чековую книжку, потому что сегодня вечером ты сделаешь чертовское пожертвование.

— Мне все равно, — говорю я ей, вытирая размазанный макияж под ее глазами. — Это стоило каждого пенни.

Прежде чем я успеваю остановиться, я шепчу слова:

— Спасибо.

Я не знаю, за что именно я ее благодарю, но что-то подсказывает мне, что мы оба знаем, что это касается не только сегодняшнего вечера.

Она не требует от меня дальнейших объяснений. Она просто поворачивает голову и целует мою ладонь.

— Всегда пожалуйста.

Глава 34

Рафферти

— Склад как раз подходящего размера для того, что ты хочешь сделать, и он довольно близок к тому пентхаусу, который ты рассматривал в Бельвью, — Кейсон переворачивает iPad и показывает мне фотографии доступного здания, которые он сделал. — Если ты сейчас серьезно настроен вести подземные бои, на другой стороне для