земле. — А это Густав.
Сначала мне показалось, что мы с ним в чем-то похожи, но, присмотревшись, я понял, что ошибаюсь.
Я был совершенно раздавлен. Не помнил, как поднялся с дивана, как вышел из дома — не помню даже, попрощался ли с миссис Блейк, — добрался до своей машины, приехал домой и упал в кровать.
На следующее утро Тесс вернула меня к жизни чашкой горячего кофе, бутербродами и печеньем. Я проглотил все это, будто месяц ничего не ел. Безумный ребенок-гений-идиот стоял у меня перед глазами. Слишком много призраков на чердаке, слишком много скелетов в шкафу. Потом мы сидели на веранде и читали воскресные газеты. Я тоже делал вид, будто читаю, как вдруг услышал странный шум.
Собаки во дворах лаяли, передавая эстафету одна другой так, словно кто-то посторонний шел вдоль заборов.
Тесс выглянула за калитку, посмотрела в одну и в другую стороны, но никого не увидела.
— Не понимаю, — удивилась она. — Никого нет. Почему они тогда так лают? Хочешь еще кофе?
— Конечно, дорогая, — сказал я и отдал ей свою кофейную чашку.
Как только Тесс ушла, стало понятно, почему бесновались собаки. Вдоль заборов, по направлению к лесу бежали двое подменышей. Девочка хромала, а мальчик тащил ее за руку, заставляя двигаться быстрее. Они увидели, что я заметил их, и несколько мгновений смотрели на меня. Жуткие существа с пустыми глазами, лукообразными головами и уродливыми телами, в поту и грязи. Я даже ощутил вонь, исходившую от них. Хромавшая девочка показала на меня пальцем, атот, другой, быстро утащил ее в чащу. К счастью, Тесс их не видела. Когда она вернулась с новой порцией кофе, эти твари уже исчезли в лесу, а собаки успокоились.
— Что там такое? — спросила Тесс, вернувшись.
— Кто-то пробежал по улице.
— Кто это мог тут пробежать, интересно?
— Я не знаю. Какие-то животные.
— Что за животные? Ты с ума сошел?
— Ты разве не слышишь, как ими тут воняет?
— Генри, ты меня пугаешь. Тут ничем не воняет.
— Я не знаю, почему собаки лаяли. Может, им что-то привиделось, может, они учуяли что-то. Откуда мне знать? Внезапная истерия, нападение летучих мышей, дети какие-нибудь…
Она положила прохладную ладонь на мой лоб.
— Генри, в чем дело? Ты какой-то не такой сегодня.
— Да, я не такой, — раздраженно сказал я. — Пойду, отдохну.
Как только я лег в постель, подменыши атаковали меня со всех сторон. Сотнями выбираясь из леса, они шли к нашему дому и пытались залезть в окна и двери; я видел их в дверной глазок, сквозь щели между занавесками. Они заполнили все свободное пространство. Они взяли дом в кольцо, и это кольцо сжималось все плотней и плотней. Я побежал по коридору в комнату Эдди: он спал, свернувшись калачиком, но, когда я взял его на руки, у него оказалось лицо взрослого мужчины. Я закричал, бросил его и заперся в ванной, но монстры лезли сквозь кран и вентиляционную шахту. В их искаженных злобой мордах я узнавал себя. Двери стали трещать и ломаться, я посмотрел в зеркало и увидел там моего отца, моего сына, Густава… Кто-то из этих жутких существ подобрался ко мне со спины и обхватил мою шею когтистыми пальцами…
Тесс сидела на краю кровати, поглаживая мои плечи. Простыни промокли от пота, но меня трясло от холода.
— Это просто плохой сон, плохой сон, — повторяла она. — Все хорошо. Все нормально.
Я прижался к ее животу, а она гладила меня по волосам, пытаясь успокоить. Я не понимал, где я, кто я, в каком времени, в каком месте?..
— Где Эдвард?
Она с изумлением взглянула на меня.
— У моей мамы. Она взяла его на выходные. Ты что, забыл?
Я забыл.
— Не надо было тебе ходить к этой ведьме. Не думай о прошлом. Мы здесь и сейчас. Я люблю только тебя. И всегда любила.
Согласитесь, у каждого из нас есть хотя бы одна тайна, которую мы не доверим ни другу, ни священнику, ни психиатру, ни даже любимому человеку. Некоторые делают вид, что такой тайны нет, другие несут ее бремя до могилы, третьи прячут так далеко, что сами перестают в нее верить. Я не хочу потерять Тесс, не хочу потерять нашего ребенка. Если Тесс узнает, что я подменыш, она, конечно же, бросит меня и заберет сына. Потому я должен молчать. Другие молчат и о более страшных вещах, успокаивал я себя.
Узнав настоящую историю Густава, я понял, почему почти ничего не помню из своей первой жизни. Если бы меня не украли, если бы я не прожил сто лет среди подменышей, я не стал бы Генри Дэем. У меня не было бы ничего из того, что есть сейчас. Не было бы Тесс, не было бы Эдварда. В некотором смысле все это я получил благодаря подменышам. Их появление в нашем доме, встреча Эдварда с одной из них в Калифорнии и эти двое, бегущие через лужайку к лесу — это не только угроза, но и напоминание о том, что я был одним из них, что я — один из них.
Сначала мне казалось, что я их просто придумал. Ночные кошмары, галлюцинации, расшалившееся воображение… Но они издевались надо мной, оставляя всюду свои знаки: апельсиновая корка на полу в столовой, открытая бутылка пива на телевизоре, непотушенные окурки в пепельнице… Пропадавшие вещи: мой диплом за победу на городском конкурсе пианистов, фотографии, письма, книги, деньги… Однажды ночью я услышал, как хлопнула дверь холодильника в кухне, спустился на первый этаж и обнаружил на столе кусок надкушенной ветчины… Мебель, которая годами стояла на одном и том же месте, вдруг оказывалась передвинутой… В канун Рождества гостившие у нас дети друзей вдруг закричали, что по крыше скачут олени Санта-Клауса. Они выбежали на улицу, а потом наперебой рассказывали, что видели эльфов, убегавших в лес. В другой раз, услышав, как один из них лезет в щель под воротами, я выскочил из дома и едва не схватил его, но ему удалось ускользнуть. Они становились наглыми и навязчивыми. С этим надо было срочно что-то делать.
Глава 34
Я собрался узнать все, что только возможно об этом так называемом Генри Дэе. История моей жизни тесно переплетена с историей его жизни, и только узнав все, что случилось с ним за эти годы, я мог понять, чего был лишен. Мои друзья согласились мне помочь, а так как нам все равно приходилось шпионить и подглядывать,
