субботнего почтальона. Вероятные создатели этого бедлама, две древние старухи кататонического вида, сидели на крыльце. Я заглушил мотор.
— Барышни, не могли бы вы мне помочь? — спросил я, вылезая из машины. — Похоже, я заблудился.
Старухи подозрительно глядели на меня и молчали.
— А есть дома кто-нибудь из взрослых? Я ищу кого-нибудь, кто бы подсказал мне, где находится дом миссис Блейк.
— Здесь водятся привидения, — прошипела младшая из старух, шепелявя без передних зубов.
— Она ведьма, мистер, — каркнула старшая, худая, как щепка, с длинными черными волосами и темными кругами под глазами. Если кто-то и был здесь похож на ведьму, так это точно она. — Зачем она вам нужна, мистер?
Я поставил ногу на нижнюю ступеньку.
— Хочу познакомиться с ней, потому что я гоблин.
Старушечьи физиономии расплылись в безобразных улыбках. Старшая показала дорогу: оказывается, нужно было повернуть направо по тупиковой аллее.
— Вы хотите ее сожрать? — спросила младшая.
— Сожру и выплюну ее косточки. А вы можете потом их собрать и наделать себе скелетов на Хэллоуин.
Старухи переглянулись и радостно заулыбались.
Тупик, который вел к дому миссис Блейк, зарос сумахом и самшитом. Я оставил машину у поворота и пошел пешком. Вдоль аллеи, в глубине зарослей стояло несколько старых домов. Последним в левом ряду был потемневший от времени дом Блейков, о чем сообщала табличка на почтовом ящике. Сквозь ветви я заметил, что кто-то, завидев меня, пробежал через двор, мелькнув босыми пятками, потом справа раздался шум, и сквозь кусты пробежало еще какое-то маленькое существо. Потом еще одно, справа. Подменыши? Я нащупал в кармане ключи от машины и решил поскорее убраться из этого мрачного места. Но сделав пару шагов по направлению к дороге, подумал, что зашел слишком далеко, чтобы возвращаться ничего не узнав, и продолжил свой путь к дому. Постучал.
Дверь открыла высокая элегантная женщина с густой гривой седых волос. Одетая в простое льняное платье, она стояла в дверях, изучающее и вместе с тем дружелюбно рассматривая меня.
— Генри Дэй? Нелегко было найти дорогу? — в ее голосе слышался выговор, привычный в этих местах со времен Новой Англии. — Проходите, проходите.
Миссис Блейк обладала обаянием, которое не зависит от возраста; с ней было легко. Чтобы договориться об этой встрече, мне пришлось выдумать, будто мы с ее сыном вместе учились в школе, и что наш класс намерен устроить встречу выпускников, но никто не знает адреса Брайана. За обедом, который миссис Блейк приготовила сама, она выдала мне полную информацию о Брайане, его жене, двух детях и всех достижениях за последние годы. Подождав, пока она закончит, я попытался направить разговор в нужное мне русло.
— Миссис Унгерланд…
— Зовите меня Айлин. Я уже много лет не миссис Унгерланд. С тех самых пор, как меня оставил первый муж. К несчастью, и мистер Блейк прожил со мной недолго. Нелепый несчастный случай с вилами… Мои ужасные дети за глаза называют меня «черной вдовой».
— Я соболезную, миссис Айлин. Я имею в виду, по поводу мужей.
— Не стоит. Я вышла за мистера Блейка из-за его денег, Боже, спаси его душу. А что касается мистера Унгерланда, то он был намного, намного старше меня. К тому же…
Она покрутила тонким, изящным пальцем у виска.
— Я пришел в эту школу только в девятом классе, поэтому почти ничего не знаю о детстве Брайана и его родственниках.
Ее лицо просветлело, и она так быстро вскочила со стула, что я испугался, что она вспорхнет, словно птица.
— Хотите посмотреть фотографии?
В каждый период своей жизни — начиная с момента рождения и заканчивая школьными фотографиями — Брайан Унгерланд выглядел точь-в-точь как мой сын. Мне казалось, я смотрю наш семейный альбом. Сходство с Эдвардом было невероятным. Не только выражение лица или поза, но и манера, например, грызть кукурузу или бросать мяч совпадали.
— Брайан рассказывал много интересного про ваших предков из Германии.
— И про Джозефа? Про дедушку Джо? Правда, Брайан был еще ребенком, когда деда не стало, но я часто о нем вспоминала. Дед был абсолютно чокнутый. Как и все они, — она откинулась на спинку стула и задумалась. — У этой семьи печальная история.
— Печальная? Почему печальная?
— Моего тестя все звали Безумный Джо. Он жил с нами, пока я была замужем за его сыном. Его комната находилась в мансарде. Ему было то ли девяносто, то ли сто лет, и ему все время что-то мерещилось. Какие-то тени, которые хотят его похитить. Он приставал ко всем с одним и тем же рассказом о том, что его младший брат Густав вовсе не его брат, а вехсельбальген, подменыш, и что эти самые подменыши украли его настоящего брата. Муж считал, что все это из-за их сестры, которая умерла на корабле во время их переезда из Германии. После ее смерти Джозефу стали являться привидения.
В комнате вдруг стало жарко, меня начало мутить, и жутко разболелась голова.
— Кто там был, на этом корабле? Дайте вспомнить. Их мать, отец… Его вроде звали Абрам. И два брата моего мужа. Про старшего ничего не знаю. Он, кажется, погиб в гражданскую, под Геттисбергом. А Джозеф до пятидесяти оставался холостяком. И еще у них был младший брат, идиот.
— Идиот? В смысле?
— Ну, он не настоящий идиот, в смысле больной. Просто они его так называли. Странная семейка. Они все носились с его музыкальным даром. Идиотом его называли, имея в виду, что он гений. Его звали Густав, бедный мальчик. Он играл как Шопен, так говорил Джозеф. Но был совсем нелюдимый. Сейчас бы его назвали аутистом, но тогда таких слов никто не знал. В общем, он был странный ребенок.
Кровь ударила мне в голову, и я едва не потерял сознание.
— А после случая с этими так называемыми подменышами он перестал играть на пианино. Ушел в себя и, по-моему, за всю жизнь не произнес ни одного слова. Говорят, его отец сошел с ума и покончил с собой. Я видела Густава всего пару раз. Он казался глубоко погруженным в какие-то свои мысли. Умер он почти сразу после того, как мы поженились с его братом. Это было в 1934 году. На вид он тогда был старше чем Моисей.
Она перелистнула страницы альбома и показала на фотографию мужчины средних лет в серой фетровой шляпе.
— Это мой муж, Гарри. Сын Безумного Джо. Далеко не мальчик! А я, когда мы поженились, была совсем еще девочка, — потом она показала на снимок сморщенного старика — наверное, самого старого человека на
