никогда сюда не приходит, так что я не знаю, что тебе сказать.
Я не знаю, как я так долго пыталась дружить с этой девушкой. Она может лгать мне прямо в лицо и совсем не расстраиваться из-за этого.
— О чем ты говоришь? Он здесь работает.
Лив хмурится.
— Нет, не работает.
— Он работал здесь все лето, — настаиваю я.
Она вздыхает.
— Меня не волнует, что сказал тебе твой парень, Мэдди. Он никогда здесь не работал. Я беру столько смен, сколько могу; я все время здесь. Я бы увидела его. Зачем ему вообще работать? Богатому мальчику не нужна работа, когда у него есть мамины деньги.
Она не может быть права. Джордан не стал бы лгать мне все лето. А работать в загородном клубе — самая бессмысленная вещь, о которой только можно лгать.
За исключением того, что… он солгал о том, что изменял мне с Эш. Так как же я могу верить ему в чем-либо? В те дни, когда он игнорировал меня после возвращения Майлза, возможно, Джордан вообще не был в поездке со своим отцом. Возможно, все это время он был с Эш. Или с Челси.
— Ты меня ненавидишь? — Выпаливаю я.
Глаза Лив сужаются.
— Что? Нет.
— Так ты никогда никому не говорила, что ненавидишь меня? Будь честна.
— Нет. Ты мне никогда не нравилась, — признается она. — Я всегда думала, что ты рада, что Софи пропала. Она пропала, и ты пришла к Джордану так, словно пришло твое время блистать.
Меня передергивает от ее характеристики меня, прежней меня, но я не могу этого отрицать, потому что она права. Я была рада, что Софи ушла. Мне было все равно, что она пропала, и я наслаждалась ее отсутствием.
— Если бы ты действительно ненавидела меня, я бы не винила тебя. Наверное, я бы тоже себя возненавидела на твоем месте. — “Ты же знаешь, что они все время говорят о тебе всякое дерьмо, верно?” Так сказал Джордан. Он также тот, кто сказал Бретту, что Лив ненавидит меня до глубины души. — Вечером на вечеринке у Джордана… вы с Софи поссорились?
— Ссора? Нет? Я же говорила тебе, я была с Натали всю ночь. Софи была с Джорданом, пока я не увидела, как она выходит из подвала.
— Значит, Софи никогда не говорила тебе, что больше не хочет с тобой дружить?
— Нет? Кто, черт возьми, тебе это сказал?
Бретт. И он услышал это от Джордана.
Дома мама готовит еду на ужин. Я беру полоску хрустящего бекона.
— Ты никогда не готовишь.
У нее отвисает челюсть.
— Я готовлю!
— На Рождество. Так какие же плохие новости?
Она переворачивает блин, уже подгоревший с одной стороны. И именно поэтому она не готовит.
— Это не плохие новости. Я просто… — Она откладывает лопаточку и поворачивается ко мне лицом. — Я хочу пригласить Андре переночевать у нас.
— Фу, мама!
— Не так. — Она закатывает глаза. — Я хочу, чтобы он бывал здесь почаще. Чтобы присматривать за происходящим. Чтобы обезопасить тебя.
— Тебе не кажется, что для него немного рановато переезжать?
— Он не переезжает — он ночует у нас. И для этого еще не слишком рано.
— Прошло около двух недель. Но, эй, ты взрослая…
— Вообще-то. — Она выглядит смущенной. — Прошло несколько месяцев. Это началось после того, как мы нашли баллончик с краской в гараже.
— Ты встречаешься с ним с тех пор? — Спрашиваю я. — Значит, та ночь, когда ты так нарядилась, была не первым твоим свиданием?
— Технически, да. Мы как раз разговаривали перед этим.
— Как тебе удавалось так долго хранить от меня секрет?
— Я хотела убедиться, что это перерастет во что-то серьезное, прежде чем рассказать тебе.
— Вау. У меня есть отчим.
Она вздыхает и поворачивается обратно к плите. Блинчики теперь совершенно несъедобны. По крайней мере, остались яйца и бекон.
На прилавке рядом с ней лежат две дверные ручки в пластиковой упаковке.
— У тебя есть дверные ручки?
Мама щелкает пальцами.
— О! Я собиралась спросить тебя: у тебя есть другие ключи от дома? Я меняю замки.
Я выуживаю ключ из кармана и протягиваю ей.
— У меня свой.
— У тебя нет запасного?
Я качаю головой.
— А разве у тебя его нет?
— Нет, я одолжила его Джордану для твоего ужина-сюрприза. Он сказал, что вернет тебе его позже.
Каждый удар моего сердца отдается эхом в моих ушах. Сегодня утром я получил ключ от твоей мамы.
Но он так и не вернул его мне.
Он подставляет меня! Мэдлин, не верь ему! Он лжет тебе!
Я не слушала Майлза.
Но он был прав.
У Джордана все это время был ключ от моего дома.
Он воспользовался этим, чтобы проникнуть внутрь. Украсть мои вещи. Подставить Майлза и выставить его из моего дуплекса.
На моих украденных вещах, на том ноутбуке были отпечатки пальцев не Майлза. Они принадлежали Джордану.
Все это время это был Джордан.
Я падаю в кресло.
Джордан.
Джордан, Джордан, Джордан.
Джордан — мой преследователь.
Джордан был тем, кто наблюдал за мной с моего чердака. Джордан был тем, кто следовал за мной по городу и фотографировал меня. Джордан был единственным, кто угрожал мне.
Он вломился в мой дом. Он украл мою одежду и кольцо-обещание. Он сделал скриншоты с моей веб-камеры.
Он сказал мне, что Софи мертва. Что я следующая.
Мой парень. Парень, с которым я собиралась поехать в Калифорнию. Парень, за которого, как я думала, выйду замуж. Который обещал мне вечность.
Он тот, кто стоит за всем этим.
Майлз был прав. Мне не нужно было менять себя. Мне не нужно было становиться Мэдди.
Это худшая ошибка, которую я когда-либо совершала.
Я изменила себя, чтобы понравиться людям, чтобы Джордан захотел быть со мной, и это не сделало мою жизнь лучше — это только ухудшило все. Я изменила в себе все, чтобы стать девушкой, которую хотел бы Джордан, и вместо того, чтобы жить долго и счастливо, я получила изменяющего, лживого, манипулирующего, навязчивого парня.
У меня есть преследователь.
Наконец-то я знаю, кто мой преследователь.
Однако запасной ключ — недостаточная улика. Это подозрительно, но этого недостаточно, чтобы доказать, что именно он стоял за всем этим.
Мне нужно найти больше.
Желчь подступает к моему горлу, и слова вырываются наружу.
— Он так и не вернул его.
— Все в порядке, — говорит мама, совершенно не обращая внимания на торнадо, бушующее внутри меня. — На самом деле нам это сейчас не нужно.
