Книга Психодел - Андрей Рубанов

Звонок был неожиданный, в десять утра, номер незнакомый, Кирилл не стал нажимать кнопку. Он собирался пойти в лес, подышать, послушать птиц, как Штирлиц из первых кадров «Мгновений». Настроился на отдых нервов, говорить ни с кем не хотелось. Кому надо – перезвонят.

Застегнул перед зеркалом спортивную куртку, посмотрел на себя, вздохнул. Штирлиц, ага. Бывало, покурив гашиша, Кирилл представлял себя именно Штирлицем: вокруг враги, а он самый умный и хитрый. И всегда потом смеялся. Конечно, Штирлиц, типичный. Только мордой не вышел. Тот был красавец, а Кирилл Кораблик – недомерок, физиономия водопроводчика, и глаза опять начали слезиться, все-таки линзы бракованные, или аллергия...

Спустя минуту телефон опять ожил. Кирилл шепотом выругался. Тот же номер. Кто-то настойчивый.

– Меня зовут Олег, – вежливо сказал абонент. – Мы знакомы. Я друг Бориса Локтева.

– Олег! – сказал Кактус. – Конечно, я вас помню. Брянцев! Очень приятно, очень! Как ваши дела?

– Лучше, чем твои.

– Ага. Я слышу какой-то намек или...

– Почему намек? – небрежно переспросил каратэка. – Никаких намеков, Кирилл. В твоем городе есть ресторан, называется «Гусь». Знаешь?

– Конечно. Это рядом с моим домом.

– Жду тебя в этом ресторане. Через десять минут. Тема серьезная. Это в твоих интересах, так что... Поспеши. Как понял?

Кирилл пообещал всенепременно поторопиться, отключился и засмеялся. Каратэки – ребята ушлые, тоже Сун Цзы читали. Приехал без предупреждения, рано утром, сам нашел дом, сам выбрал место встречи, теперь требует поспешить. Чтобы, значит, не успел позвать подмогу. Сходу – на «ты».

Переодеваться не было времени – пошел, как был, в спортивном, прихватил барсетку с ножом и деньгами, выдвинулся типичным мелким бандитом а-ля девяносто четвертый год, а когда шагнул в пустой ресторан – не удержался от улыбки: каратэка тоже был в спортивном, только вместо барсетки имел на плече модный планшетик с длинным ремешком.

– Слушайте, – весело сказал Кактус, – так нельзя. Спортивные костюмы, грязный шалман... Люди посмотрят – скажут, что мы отстали от жизни.

Рукопожатие не состоялось. Каратэка только кивнул и указал на стул, напротив себя.

Он был силен и уверен в себе, но молод, и Кирилл не стал беспокоиться. Слишком молод. Неопасен. Да, крепкий, неглупый, внушительные кулаки – но не соперник.

Попытался нажать на каратэку прямым взглядом, продавить сразу, всей силой и энергией – не вышло, спортсмен сдвинул голову вбок, наклонил, ушел от атаки, потом наклонил в другую сторону, как бы изучая полупрофиль собеседника. «Ловкий, – подумал Кирилл. – Ладно, разберемся».

Он попросил чаю; официантка, отчаянно зевнув, кивнула и ушла, Брянцев подождал несколько мгновений и ровным голосом спросил:

– Поговорим о Борисе?

Кактус улыбнулся.

– Можно и о Борисе.

– Есть мнение, – каратэка прищурился, – что тебе надо забыть его телефон и адрес.

Кактус улыбнулся еще шире.

– А чье это мнение, если не секрет?

– Мое.

– Ага. Понятно.

Каратэка снова наклонил голову вбок, бесшумно сделал глоток чая, спросил:

– Знаешь, чем я занимаюсь?

– Нет, – сразу ответил Кактус. – Но раньше ты бил людей.

Каратэка кивнул, глядя чуть слева, и сказал:

– Я и сейчас бью людей.

– А я режу, – ответил Кактус.

– Ты не понял, – вежливо возразил спортсмен, глядя чуть справа. – Я бью людей с тринадцати годов. А сейчас мне тридцать три. Итого, выходит, я бью людей двадцать лет подряд. Руками бью, ногами бью. Это моя профессия.

Кактус мирно улыбнулся.

– Почему «не понял»? Понял. Я спортсменов уважаю. Двадцать лет – немало, что и говорить. Но вот я, допустим, своего первого клиента порезал во втором классе, а сейчас мне – сорок два. Круглым счетом тридцать пять лет, дружище... Так что у тебя нет шансов. У тебя профессия, а у меня – судьба. Так сказать, карма.