верой в то, что всё можно вернуть в те счастливые времена.
А Татьяна? Ведь она позвонила Нине и сказала, где он лежит, значит, поверила, что он не убийца. Девчонки, они добрые, может, и найдут оправдание его поступкам, но сам-то он как будет жить с этим грузом?
«Я подумаю об этом потом», – про себя процитировал Скарлет из «Унесённых ветром» Алексей. Ну не получается у него перестроить своё русское советское мышление на американскую волну, постоянно выходит сплошное самокопание и муки совести.
«Будем решать задачи по мере их поступления, – в конце концов решил он, – сначала расскажу всё Нинке, а там видно будет». И стал ждать вечера.
Нина пришла, пробилась сквозь охрану, которая бдительно отсекала посетителей после семи часов, и принесла очень вкусные блинчики из буфета Администрации – с мясом, с творогом и с брусникой. Алексей уже и пообедал, и поужинал гречкой с кусочком жёсткой печёнки, но есть ему всё равно хотелось, и они вдвоём мигом умяли эти блинчики.
– Нина, спасибо тебе большое, – решительно сказал он. – Но я не могу больше молчать, я должен тебе всё рассказать, может, после этого ты передумаешь меня вкуснятиной закармливать.
– Да ладно, может, не надо сейчас? – попыталась остановить его Нина. – Ты ведь пока не очень-то поправился, могу ещё раз-другой тебя блинчиками покормить авансом, так сказать, а потом расскажешь….
Но Алексей решительно встал и, взяв Нину за руку, повёл в конец коридора, где он ещё днём присмотрел укромный уголок. Сели на подоконник. Вокруг было пусто и тихо. Врачи почти все ушли по домам, пост медсестры был далеко.
– Очень коротко расскажу, только самую суть, – начал Алексей. – Помнишь, мы в последний год существования нашего отдела в командировку ездили?
Нина кивнула. Алексей отвёл глаза, не мог говорить дальше, глядя в её напряжённое лицо. И продолжил:
– Так вот, мы там с Женькой переспали по пьяни. Она мне казалась такой лёгкой, доступной, просто воплощением современной девушки. Всё без проблем, со смехом и шуточками. С женой к тому моменту мы разругались окончательно, много там всего накопилось.
Из-за Женькиного появления у нас в отделе я и к тебе-то по-другому относиться стал. В голове просто всё переклинило, что ли. Ведь до этого мы нравились друг другу, а вели себя оба как восьмиклассники какие-то. Мне вдруг показалось, зачем все эти сложности, когда вот он – простой выход из семейного тупика, не обременительный ни для меня, ни для Жени.
Но всё оказалось не совсем так, как мне поначалу представлялось. Меня Женька здорово зацепила, и я стал думать о продолжении наших отношений. Но она-то, как оказалось, никакого продолжения совершенно не планировала. И это меня завело ужасно, я стал искать способы с ней остаться наедине и, по крайней мере, всё окончательно выяснить.
Совершенно случайно я обнаружил выход из нашего института прямо на лестницу соседнего жилого дома – проверял пожарный стенд и случайно пнул дверцы под этим стендом. Там оказался довольно большой тамбур и запертая дверь с номером 1991а.
Мне пришло в голову сделать копии ключей от этой двери, дверей от стенда и от нашей отдельской комнаты. Это оказалось очень просто (к сожалению), и у меня появился доступ в нашу закрытую контору в любое время дня и ночи.
– Это тот выход, который нашла Таня? – тихо уточнила Нина. – Помнишь, она ещё всем тогда о нём рассказала.
– Да, – кивнул Алексей. – Но только я-то воспользовался им раньше и в своих целях. Я уговорил Женю после работы, когда все уйдут домой, пробраться через этот лаз к нам в комнату. Я вот потом не раз думал – почему она согласилась, зачем?
Может, и она хотела всё-таки со мной уединиться, а может, хотела окончательно меня отшить – не знаю. Но тогда я для себя выбрал первый вариант, и, когда мы пролезли в комнату, стал к ней приставать.
Она отбивалась, как мне казалось – шутя, со смехом, и тут в разгар этих игрищ в комнату влетела совершенно бешеная Светка, схватила что-то со стола и начала изо всех сил бить Женьку по голове! Та упала, а я попытался утихомирить хоть как-то жену, запихал её под стол и подбежал к Жене. А та лежит и не шевелится, глаза открыты…
Я заорал на Светку: «Что ты наделала, ты же её убила!», а эта гадина только смеётся и издевается: «Давай, вызывай милицию, посадят тебя как насильника и убийцу, и поделом тебе!»
Я совершенно потерял голову, дальше всё как в страшном сне было. Светка стала командовать – я подчинялся. Женю положили в шкаф, дверцы заперли. Наружу мы со Светой вылезли тем же путём, как с Женькой забирались. Супруга моя, оказывается, в туалете напротив нашей комнаты пряталась, выслеживала меня, причём не в первый раз.
Я потом не раз думал, может, лучше бы я действительно милицию вызвал, получил бы своё и не мучился бы столько лет. Но, с другой стороны, ведь я-то знал, что я не убийца, а обвинили бы точно меня, тем более, что Света этого очень хотела.
И потом, если бы началось разбирательство, как я мог начать доказывать, что это она убила? Ведь она женщина, мать двоих наших детей! Это было бы ненамного лучше в глазах окружающих, чем оказаться убийцей.
В общем, я практически пустил всё на самотёк и стал ждать результатов расследования. Но никаких обвинений не выдвигали, всем органам было не до этого бытового убийства – в стране революция.
И тут у меня неожиданно появилась возможность уехать в Штаты, избавиться от всего этого кошмара, как я надеялся. Светка загорелась этой идеей, даже на какое-то время перестала меня доводить.
Но в Америке у меня сложилось всё не очень-то удачно, приехал ведь я без права работы, заниматься пришлось совсем не тем, чем хотелось бы. А тут ещё Света начала снова меня шантажировать. Теперь уже ей нужен был развод, чтобы выйти замуж за некоего Джона и отсудить у меня алименты на детей.
Суд в Америке означал бы для меня полный крах и огромный срок за неуплату налогов и нелегальную работу, и я опять попал в безвыходную ситуацию. Она разрешилась только сейчас вот таким образом: Светка, ничего мне не сказав, улетела в Россию, чтобы подать на развод.
Когда я об этом узнал, то всё бросил и полетел сюда вслед за ней. Развёлся-то я с этой ведьмой с огромным облегчением, но теперь обратной дороги в Америку у меня нет.
