изолирруют их от тебя. Отберрут навсегда. Да и тебе много чего сделают, чтобы не еррепенился!
Крылана поймала изумлённый взгляд Врана и покачала головой, показывая, что сейчас нужно молчать и слушать. Она-то понимала, что Крамеш говорит именно о себе, рассказывает о своём детстве, наверное, о своём отце, которого так же, как сейчас хотят взять Врана, когда-то приняли в высокородное семейство.
Таня вообще не собиралась задавать вопросов, просто занималась своим делом, слушала сбивчивые предупреждения, понимая, что вот этому нервному и явно жёсткому созданию пришлось в детстве очень и очень нелегко.
– Может, его в номер перевести? – спросила она, когда дверь междустенья закрывалась, не подозревая о том, что Крамеш её отлично слышал и изумился. По его расчётам, она должна его ненавидеть.
Хотя ответ Крыланы он тоже услыхал:
– Нет, не надо. Соколовский уже скоро приедет, лучше пусть обнаружит Крамеша в изоляции – меньше ему достанется…
«Меньше? То есть есть шанс, что не кaзнят? – Крамеш откровенно недоумевал. – И почему они хотят, чтобы мне досталось меньше?»
Шушана могла сделать стены абсолютно звукоизолированными, но в этот раз сочла, что лучше, чтобы этот несчастный тип кое-что да расслышал – иногда это очень даже полезно.
Вран, когда Крылана рассказала о том, что узнала от наёмника, и поведала, кто он сам, только ошалело глазами сверкал.
– Ничего себе меня в женихи планировали пристроить. Этот раз похлеще первого! Ой, ну, я ж не имел в виду ничего такого! Уй, Крылана, ну что ты, в самом деле. Я не сравнивал, я просто радовался! Айччч… Ухо-то за что? – он оскорблённо потирал пострадавшую часть тела, распухавшую прямо на глазах, а за его спиной восторженно мурлыкал Терентий.
– Крыланочка, птичка моя ненаглядная! Ты этому оболтусу ещё и второе ухо надери, чтобы знал, как с приличными существами-то общаться! А то, ишь, оскорблять повадился! А ты, Враник, радуйся, что Карунд ещё не вернулся, вот бы тебе досталось! Ухами, то есть ушами, не отделался бы!
Карунд и правда задерживался – встречался с одним из своих младших братьев, присланных родителями в разведку.
– Ну, если ты так серрьёзно настроен, что готов ко всем последствиям, то лети с ней на поклон… Может, вам и рразррешат… – несмело предполагал брат.
– На поклон? Может, и разрешат? – Карунд был настолько спокоен, что даже характерное, чуть более раскатистое «р» в его речи сейчас не слышалось. – Знаешь, мне без разницы, кто и что собрался мне разрешать или не разрешать. Я не завишу от рода, содержу себя сам, живу по своим правилам.
– А она? Она-то явно ррасчитывает на другое! Ну, сам подумай, ты же из Ветрроловов, а приведешь ворроницу куда? В свою съёмную кварртирррку? Где ты сейчас живёшь, она хоть знает?
– Где я сейчас? У неё, братец, – Карунд от души потешался над возмущением и изумлением брата. – Я живу у неё.
– А её рродня? Тебя не заклевали?
– Её родне я понравился. Но они далеко, а она в Москве, живёт сама, дружит с людской девушкой, работает, как я, с людьми, и квартира у неё своя.
– И ты там живёшь? Да как же можно так позорриться?
– Ну да… А прилететь в род, бросив всё то, чем по-настоящему тянет заниматься, стать реквизитом для родовых игрищ, жениться не на той, к кому сердце лежит, а на той, кого выбрали родители, только чтобы самому в гнездо вороницу привести, это вроде как не позор? – Карунд горько усмехнулся.
– А как она сама-то к этому отнеслась? – брат помотал головой – всё-таки очень уж много странного сейчас в неё попало и стояло комом, не зная, куда бы пристроиться – в правильное или в категорически неверное?
– Я смогу заработать на гнездо для Крыланы. Да, не сразу, но смогу! Она это знает, но сказала, что за мной будет забота о будущем птенцов, а рвать крылья на то, чтобы доказать глупости, не стоит – это пустое.
Дополнительная невозможная и даже дикая информация добила брата Карунда, и тот ошалело воззрился на родича, чуть не с ужасом спросив:
– А что? И так можно? И она тебя не бросит?
– Можно, если оба всё знают и решили жить именно так, – уверенно ответил Карунд. – Да, если хочешь, завтра с ней познакомишься, сам и спросишь, бросит она меня или нет.
На следующий день брат Карунда с волнением подходил к старому дому, едва увернувшись от столкновения со светловолосым высоким типом, вытаскивающим из машины свёрток из старого одеяла и несчастнейшей собачьей морды.
– Извините, пожалуйста, вы не могли бы дверцу захлопнуть? Руки заняты, – попросил тип.
– Да, да… конечно, – Кирин Ветролов машинально кивнул, с силой толкнул дверцу автомобиля, машинально заметив, что над подворотней, куда устремился тип с собакой, закреплена вывеска «Ветеринарная клиника».
У Кирина в этот вечер вообще было много откровений, начиная с на редкость красивой невесты Карунда, ко всему прочему владеющей мороком изумительной силы, и известием о том, что её подруга замечательный людской ветеринар.
– Заметил вывеску? Да, она там и работает, сейчас на дежурстве.
И заканчивая откровением – ему нравится в доме, где он оказался! Да, всё не так, как должно быть, да, не должен ворон прилетать в гнездо вороницы, но… но, может, если это такая вороница, то можно и правила крылом отогнать?
Добило его известие об уже исполненном брачном полёте.
– Можешь так рродителям и доложить! – разрешил Карунд. – Мы прриняли ррешение и осуществили его. По-людски тоже всё сделаем как надо, уже и заявление подали. Не отступимся.
Последнее можно было и не говорить – отступить после законченного брачного полёта считалось немыслимым.
Кирин уходил из этого странного, но неожиданно дружелюбного гнезда в глубоких раздумьях, только немного разминувшись с Таней, и то потому, что она задержалась с Вадимом Мельником.
– Тань, как хорошо, что ты его вытащила… Я когда его на дороге увидел, думал, что всё, шансов нет. Его машины просто объезжали, а он и не шевелился, а ты его просто спасла.
– Ну, если бы ты его не привёз, спасать было бы некого! – Таня устала, но всё равно была довольна – здоровенный сбитый пёс мало того что остался жив, так ещё и явно имел все шансы полностью восстановиться.
– Я оплатил стационар на месяц, надо будет больше, переведу ещё, – Вадим покосился на окна стационара. – Бедный пёс, так подумать… Хорошо, что он уже пришёл в себя.
Глава 31. Возвращение движущей силы
Рычащие чyдoвищa были всё ближе и ближе, они торопились настичь его, светили жёлтыми страшными глазами, отравляли собой воздух так, что невозможно было дышать, и он бежал, бежал что было сил, но его всё равно догоняли.
– Ну всё, всё, ничего страшного уже нет, ты в безопасности! – уговаривал его кто-то, и сон отпускал, разжимал клыки.
Пёс не знал, что он даже во сне изо всех сил пытался бежать, правда,
