это, быстро проговорила Сэлина, после чего поспешно повернулась и поклонилась спрятанному в арке божеству. И все прочие служанки тут же за ней повторили.
— О Вир! — взмолились они. — Защити от невзгод нашу принцессу!
Нэйдж не знала, услышал ли их цветочный бог, но, вертя в руках чёрный лотос, с трудом сохраняла обречённое выражение на своём лице. Краешки губ упорно ползли вверх: коварная улыбка так и рвалась наружу. Кем бы ни был этот самый Вир, мелким божком или хитроумным демоном, на отсутствие чувства юмора он не жаловался, иначе объяснить появление у себя цветка Нэйдж попросту не могла. Разве что на Линке поощрялось многомужество.
* * *
По просьбе ставшей особенно суеверной Сэлины, цветок был уложен на самую большую соседнюю подушку.
— Завтра здесь будет спать ваш супруг, — приговаривала она, взбивая перину. — Вот пусть все неудачи и перейдут к нему.
— Вы хотите оставить меня вдовой? — с едва сдерживаемым смехом наблюдая за ней, спросила Нэйдж.
— Всё лучше, чем мы потеряем вас! — в сердцах воскликнула Сэлина и тут же хлопнула себя по губам. — Простите, Ваше Высочество, ваша служанка так за вас беспокоится, что позволила себе дерзость! Вы можете наказать меня!
— В таком случае, приказываю вам немедленно отправиться спать! — шутливо проговорила Нэйдж.
— Слушаюсь, Ваше Высочество! — произнесла Сэлина и послушно покинула спальню.
Нэйдж устало откинулась на подушки и, уставившись в цветастый полог, задумалась о следующей ночи. А что если она ошиблась, и вовсе не Этьен должен был ей помочь избавиться от брачного клейма? Может, местный божок дал ей цветок с умыслом, и именно новый муж избавит её от уз прежнего союза? Нэйдж вновь повернулась к лотосу и задумчиво посмотрела на него. Чёрные лепестки таинственно поблескивали в свете догорающей свечи.
— Мне попробовать консумировать брак? — продолжая любоваться цветком, задалась вопросом Нэйдж. И лишь когда свеча погасла, уже засыпая, решила:
«Если жених окажется хоть на йоту симпатичнее своего братца Юджина и этого мерзкого барона, пожалуй, рискну…»
С этой мыслью она сомкнула слипающиеся глаза и тут же провалилась в глубокий сон. Сознание вновь перенесло её в древний храм, вот только теперь взывал к камням памяти, чтобы те засвидетельствовали их союз, таинственный незнакомец. Он был высок и подтянут, но как ни старалась Нэйдж, ей всё никак не удавалось разглядеть его черты. То их скрывали ниспадающие к плечам густые каштановые волосы, то неровный свет чадящих факелов бросал тень на его лицо. И только когда мужчина потянулся за ритуальным кинжалом, она смогла увидеть его льдисто-голубые, пронизывающие насквозь глаза, выдающие в хозяине безжалостного убийцу. Нэйдж попыталась отшатнуться, но незнакомец больно схватил её за руку и, резко притянув к себе, холодно произнёс:
— Стоять! — Его каркающий баритон заставил волосы на затылке зашевелиться.
Нэйдж, холодея от ужаса, дёрнулась, надеясь вырваться, но в следующий миг ледяное лезвие скользнуло по её шее. Тонкая горячая струйка крови потекла по кинжалу.
— Даже и не думай сбежать! — прошипел незнакомец, вновь вызывая у Нэйдж озноб. Тот, ощутив её невольное движение, сильнее прижал клинок. Лезвие глубже вонзилось в плоть, причиняя острую боль. И вот уже первая капля скользнула вниз. Вспыхнули камни памяти, выхватывая из темноты знакомую фигуру. Дражайший супруг сидел в нескольких шагах на здоровенном валуне и бесстрастно наблюдал за происходящим, будто это его никак не касалось. Жгучая обида полоснула сердце Нэйдж больнее лезвия прижатого к горлу клинка.
«Ты что же, позволишь этому подонку меня убить?» — Гневно взглянула она на мужа, но тот даже бровью не повёл.
— Куда ты смотришь? — Безжалостный баритон вновь заставил её содрогнуться. — Ты теперь моя! И будешь делать всё, что я прикажу. Усекла? — Незнакомец до хруста сжал её руку.
Нэйдж вскрикнула, и тут же получила грубый пинок в спину.
— Я не разрешал тебе кричать!
Слёзы брызнули из глаз от боли, но жестокий незнакомец и это посчитал за проступок, и новый ещё более сильный удар заставил колени Нэйдж подогнуться. Она повисла безвольной куклой в его руках. И буквально задыхаясь от боли, с мольбой воззрилась на продолжавшего равнодушно сидеть супруга.
— Помоги… — прохрипела она. Прилетевший за эту дерзость удар, казалось, выбил из неё дух, и Нэйдж с резким выдохом проснулась.
Вскочив, она ещё несколько минут не могла отдышаться. Воздух входил в горящие лёгкие мелкими глотками, а выходил судорожными урывками. Обливаясь холодным потом и дрожа, Нэйдж невидящим взглядом буравила темноту. Фантомная боль всё ещё гуляла по телу, а брачная метка неприятно покалывала. Нэйдж порывисто накрыла её ладонью и сжала, впиваясь ногтями в кожу. Как же она жаждала содрать, вырвать проклятое клеймо!
— Ты… Ты ничем не лучше этого мерзавца! — с ненавистью прошептала Нэйдж и со злостью сбросила цветок на пол. Ей хотелось растоптать его, истереть в порошок. Она спрыгнула с кровати с чётким намерением воплотить желаемое, но, уже занеся ногу над цветком, остановилась. Нельзя! В последний момент рассудок взял вверх над чувствами, и Нэйдж отступила. В конце концов, она обещала помочь, а не разрушить всё окончательно.
Опасаясь поддаться невольному порыву, Нэйдж вышла из спальни и протопала к дивану в гостиной. Вот только сон так больше и не шёл. Напрасно Нэйдж крутилась с боку на бок, она лишь сильнее измучила себя и в итоге к утру чувствовала себя совершенно разбитой. И ни горячая утренняя ванна, ни новые ароматные притирки и тонизирующие бальзамы, ни аппетитный завтрак, поданный прямо в покои, не придали ей сил. В душе поселился безотчётный страх, а злость и раздражение не давали в нём разобраться. Она раз за разом проклинала дражайшего супруга, но вместо того, чтоб, наконец, успокоиться, только сильнее заводилась.
— Сделаю всё тебе назло! — с помощью служанок облачаясь в свадебное платье, себе под нос пробормотала она. И лишь увидев себя в зеркале, Нэйдж смогла усмирить разбушевавшиеся чувства. Она была неотразима! Причем настолько, что у самой дух захватывало. Золотые локоны волнами ниспадали из ажурных кос и королевской диадемы на пышное похожее на распустившийся цветок платье. Взгляд из-за подведённых сурьмой глаз казался намного выразительней и притягательней, а подкрашенные губы — чувственней и соблазнительней. Природное кокетство вновь забурлило по венам, и привычная чарующая улыбка озарила лицо Нэйдж.
«Да разве перед такой красоткой кто-то устоит?» — Игриво подмигнула она своему отражению. И пришедшая в её покои королева лишь убедила её в своем невероятной притягательности.
— Поверить не могу! — воскликнули Её Величество. — Моя любимая малышка превратилась в такой прекрасный цветок!
На глазах королевы проступили слёзы, а рядом принялись восторженно вздыхать служанки. Все они наперебой восхищались необыкновенной
