сколько здесь заблудших душ? Отчасти мы построили этот корабль, эту скалу, чтобы отгородиться от них. Но есть большая разница между реально существующим человеком, каким-то образом попавшим в квантовую реальность, и всего лишь возможностью того, что могло бы быть, если бы он не умер. Да, твой отец всегда будет жить в идее того, что никогда не осуществится – с той версией Инны, которая никогда не будет существовать. Ты никогда не сможешь быть вместе с ним, эта возможность останется для тебя закрытой навсегда.
По ее коже пробежал холодок. Инна любила своего отца, он был для нее самым близким человеком. И она не представляла себе жизни без него. Сможет ли она успокоиться тем, что другой Павел Рябинин будет вечно счастлив с другой Инной Рябининой рядом с ним, если ее отец умрет?
– Но подождите, – Инна постаралась мыслить хладнокровно. – Сама я при этом не присутствовала, но мне сказали, что вы убили одну из копий Клода, но он до сих пор сидит там, живой, и при этом все видели его труп. Мне сказали, что произошло замещение. Разве подобное не произойдет и в этом случае?
Квантовит покачал головой:
– Не было никакого замещения. Мы могли бы это устроить, если бы захотели, но в тот раз просто был убит Клод не из вашей реальности. Но если мы убьем вашего, то вы сможете увидеть другого Клода – однако вернуться в тот мир, из которого вы пришли, он не сможет никогда.
– Но труп… они видели труп. Зачем вы его показали?
– А зачем мы устроили тот небольшой спектакль у фонтана? – равнодушно спросил Андмор. – Чтобы напугать вас. Мы любим, когда вы боитесь.
Мурашки продолжали бегать по коже, вызывая ощущение, что это настоящие муравьи, а не всего лишь рудиментарный рефлекс, который сохранился у людей спустя все эти миллионы лет. Да, квантовиты умели пугать. Они пугали ее у фонтана и пугали даже сейчас, хотя Андмор ничего такого не делал, просто стоял и с равнодушным видом смотрел куда-то в пространство.
– Хорошо, допустим, что вы действительно способны убить нас всех навсегда, – Инна снова попыталась взять себя в руки. – Но что вам это даст, если я все равно не могу сказать вам того, чего не знаю? А я не знаю, что делает или что будет делать Мизуки. Наверняка вы со своей способностью видеть все, что только может быть, знаете, что это так.
– Я знаю, что существует возможность, что ты предскажешь ее действия правильно.
– Вроде как случайно, что ли? – Инна нахмурилась. – Но с таким же успехом вы можете сами попробовать предсказать.
– Мы не можем предсказывать. Мы видим суперпозицию, но мы видим ее здесь и сейчас, не дальше одного-двух шагов вперед. Для того мы и построили вероятномеры, чтобы они говорили нам, что произойдет в будущем.
Инна сначала хотела возразить, но потом кивнула. Да, скорее всего, видя весь мир в его многообразии исходов, они затрачивают столько ресурсов своего мозга, что места для предсказаний уже не остается. От осознания, насколько сложен стоящий перед ней организм, ее вновь пробрала дрожь. Муравьи уже с такой скоростью бегали по ее телу, что Инна даже посмотрела на свои руки, чтобы убедиться, что на них никого нет. Странно, но она даже пупырышек не обнаружила. Может, это не гусиная кожа, а чесотка? Может, в салате был какой-то аллергенный для нее овощ? Вообще-то у Инны никогда не было ни на что аллергии, но кто его знает, может, она просто за свою жизнь ни разу не столкнулась со своим аллергеном, а именно здесь его нашла. Но задуматься об этом ей не дали. Квантовит сделал шаг к ней, чем еще сильнее напугал девушку, а потом сказал:
– Давай же, делай предположение. Или я сейчас же отдам приказ убить кого-нибудь из наших пленников.
Его слова звучали равнодушно, но в глазах явно блеснула какая-то эмоция, которую Инна не успела прочитать.
– Я же сказала, что понятия не имею о том, что будет делать Мизуки, – с отчаянием в голосе сказала Инна.
Квантовит сделал еще один шаг, возвышаясь над ней, и девушка испуганно попятилась. А что, если он прямо сейчас ее съест? От такой мысли, казалось, все органы внутри нее пустились бежать отсюда куда подальше. Может, действительно сказать ему что-нибудь, просто чтобы он оставил ее и остальных в покое? Но что, если она и в самом деле случайно угадает действия Мизуки? Да даже наверняка угадает, потому что Андмор видит не только Инну, но и тысячи ее копий. Хоть одна из них, да должна сделать правильное предположение. Но тогда все жители Фориса окажутся в опасности.
– Я начну с Новака, его все равно никто из ваших не любит, – скучающе произнес Андмор. – Просто, чтобы доказать серьезность моих намерений. Если ты и после этого будешь молчать, то следующим пойдет Клод. Потом Алистер. И на десерт – твой отец. Такая ли уж ты благородная? Скольким людям ты позволишь умереть, прежде чем согласишься сотрудничать?
В ее теле и разуме царил полный хаос. Мысли в панике метались туда-сюда, глаза бегали по комнате, выискивая что-нибудь, чем можно было ударить квантовита, хотя она и не понимала, чем это ей поможет. Андмор все шел и шел вперед, вероятно, намереваясь вжать ее в стену. Инна уже была готова ляпнуть первое, что придет в голову, и тут вдруг что-то схватило ее. У девушки перехватило дыхание, а потом она ощутила, что атомы ее тела убегают прочь. Инна не сразу вспомнила, что нечто подобное она уже ощущала – когда ее захватил луч корабля квантовитов. Мелькнула белая вспышка, а потом девушка обнаружила себя стоящей посреди битком набитого зала для собраний в НИИ.
На какую-то секунду Инна решила, что она все еще спит. За последнее время она настолько привыкла к замкнутым помещениям без дверей и мебели, что комната, в которой было столь много стульев, и сцена, и шторы на окнах – здесь были окна! – все это показалось таким нереальным. Но в следующую секунду ее кто-то до боли стиснул в объятиях, и Инна сразу поняла, что все это происходит на самом деле.
– Инна! – визжала Мизуки. – У меня получилось! Я целый час пыталась тебя достать оттуда. Сначала я просто думала, что ты по-прежнему в той комнате, где стоит блок, но потом я увидела тебя вместе с Андмором, и стала пытаться… я думала, что не справлюсь, ведь ратилия осталась в квантовой реальности…
Помимо криков Мизуки,
