отворачиваюсь.
— Могу я сказать одну вещь?
Опустив глаза в пол, я киваю.
— Он не имеет значения. Ты и я, Луна, мы важны.
Генри громко выдыхает и, бросив прощальный взгляд, выходит из кабинета. Я слышу, как он поднимается по лестнице и возвращается в свою комнату.
Он не кричал. Он не хлопал дверью. Он ничем не швырялся.
Это я повысила голос. Это у меня возникло желание что-нибудь бросить. Плюхаясь на диван, моё зрение затуманивается, и я не утруждаю себя сдерживанием слёз. Разочарование выплескивается из меня, потому что я осознаю, что есть так много вещей, от которых мне нужно отучиться.
Час спустя, после того, как я написала Сол и своему младшему брату Винни, после того, как я выплеснула всё это дерьмо, я действительно чувствую себя немного лучше. Но я всё ещё в офисе, лежу на диване и смотрю в потолок, в то время как Генри наверху, в своей комнате.
Чувствуя себя довольно несчастной без него, я хочу пойти к нему, прижаться к его телу, не говоря ни слова, и заснуть в его объятиях. Но я знаю, что это было бы неправильно.
ГЕНРИ
Я не смог заснуть. Даже после короткой тренировки и душа я ворочаюсь с боку на бок. Я даже пытался обнять её подушку. Ничего не помогает. Луна внизу, она расстроена из-за того, кто не важен. Хуже всего то, что я не знаю, как это исправить. Ей нужно пространство, и я даю ей его, но это так трудно.
Что ещё хуже, я не знаю, кто позвонил Лиаму. Это беспокоит меня. Очень. Они должны быть моими друзьями. Я всё ещё считаю их таковыми. Возможно, это чувство больше не взаимно…
Тихий стук в дверь заставляет меня сесть в постели. Я даже не слышал, как она поднималась по лестнице, но очертания её фигуры видны благодаря свету внизу.
— Ты не спишь? — неуверенно шепчет Луна.
— Ага, — облегчение наполняет каждый дюйм моего сердца. Я улыбаюсь в темной комнате.
— Ещё не поздно поговорить?
— Никогда не бывает слишком поздно.
— Я имела в виду, что у тебя завтра съемки.
— Со мной всё будет в порядке, — уверяю я её. Кровать скрипит, когда я двигаюсь. — Ты не против, если я включу свет?
— Эм, нет, всё в порядке.
Маленькая лампа на прикроватном столике наполняет комнату мягким, теплым светом.
— Я разбудила тебя.
— Я не спал. Я надеялся, что ты придешь поговорить со мной.
Если бы Луна посмотрела на меня, она бы увидела, что я абсолютно честен. Но её взгляд опущен на свои руки.
— Я не злилась на тебя, — начинает она. — Просто…Я не ожидала, что он будет там. И…ему не нужно было говорить ничего из того, что он сказал. Я просто…не знала, что чувствовать.
— Что он сказал?
Теперь мой взгляд прикован к одеялам передо мной, но я слышу, как она переминается. Она отвечает не сразу, и тишина затягивается.
Что бы ни сказал Лиам, это не могло быть ничем хорошим. Я боюсь, что бы это ни было, это могло повлиять на Луну, каким-то образом настроить её против меня. Нам с ней так хорошо вместе. Я не хочу терять её. Ни сейчас, ни когда-либо.
— Ты можешь рассказать мне всё, что угодно, — напоминаю я ей. Тогда мы сможем оставить это в прошлом.
— Он сказал, что ты хорошо сосешь член.
Я бормочу себе под нос серию оскорблений.
— Что ты сказала? На это? — дышу я, испуганный, в ужасе от того, что она чувствует. Лиаму не нравилось, что я би, он часто расспрашивал меня, пытался пристыдить меня за это.
Зеленые глаза устремляются на меня, а затем так же быстро отводятся. Луна несколько раз прочищает горло.
— Ну…Я сказала, что, эм, ты тоже хорош в ласкании киски, — бормочет она, но я понимаю её достаточно ясно. — Послушай, Генри, прежде чем ты расстроишься, просто знай, что я знаю, что не должна была этого говорить. Это оскорбительно на многих уровнях. Он просто…выводил меня из себя своим глупым выражением лица, и я называю его Джоном! — добавляет она насмешливым тоном. — Я просто хотела, чтобы он заткнулся на хрен.
Я ничего не отвечаю. Я слишком занят, пытаясь сдержать смех. Я бы заплатила хорошие деньги, чтобы увидеть выражение лица Лиама, когда Луна сказала ему эти слова.
— Так что… — она снова прочищает горло. — Мне действительно жаль. Это было глупо и незрело и…
В мгновение ока я вскакиваю с кровати и заключаю её в огромные объятия. Я заключаю её в свои объятия, благодарный, испытывающий облегчение. Когда я открываю рот, чтобы объяснить, что я чувствую, я останавливаюсь, делаю глубокий вдох, а затем крепче обнимаю её. Потому что принятие Луны значит всё.
— Л, тебе не за что извиняться. Он был мудаком.
— Да, был, но мне не следовало говорить о тебе таким образом.
Я поднимаю её с пола. Как она может думать, что обидела меня? Это не так. Абсолютно. То, что она сделала, намного лучше. Она защищала меня единственным способом, который могла придумать. Несмотря на намерения Лиама, она не отвергает меня, не презирает за то, кто я есть. Вместо этого она беспокоится, что расстроила меня, обеспокоена тем, что оскорбила меня. Если бы я уже не был влюблен в неё с первого взгляда, то влюбился бы сейчас.
Я улыбаюсь ей, моё сердце переполнено. Осторожно кладу Луну на кровать и забираюсь следом.
— Ты правда так думаешь? — спрашиваю я, стягивая с неё свитер через голову.
— Да, это оскорбительно…
— Нет, я имею в виду, — я прочищаю горло, продолжая раздевать её. — Ты действительно думаешь, что я хорош в ласкании твоей киски?
— Ох, — она сглатывает. — Ты про это? ДА. Очень.
— Ты покраснела, Луна? — спрашиваю я, и мой голос звучит так же низко, как соблазнительный шепот, от которого на вся таёт.
— Нет, я…может быть, немного, — выдыхает она, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать её в шею.
— Ты представляешь это? — спрашиваю я, касаясь губами мочки её уха. — Моё лицо между твоих ног, мой язык лижет тебя, пожирает тебя…
— Генри…
Это сдавленный звук.
Она лежит посреди кровати, полуголая, извивающаяся. Член у меня в штанах стоит, но с этим придется подождать. Всё моё внимание сосредоточено на ней, на том, чтобы доставить ей удовольствие.
— Ты хочешь, чтобы я сделал это снова?
— Да, — отвечает она прежде, чем я заканчиваю задавать вопрос.
Член в штанах подергивается.
Луна нежно обхватывает моё лицо обеими руками.
— Но
