да, — шепчет Бентли. — Чувак — дикарь.
Пейтон потирает щеку и шмыгает носом.
— Что?
Престон не спеша закатывает рукава рубашки до локтей.
— Ты сказала, что не собираешься терять двадцать миллиардов. Я поправил тебя. У тебя на кону только десять миллиардов. Остальные десять — мои.
На этот раз я не могу сдержать вздох.
Кингстон сжимает мою руку и бормочет: — Чертов ублюдок.
— Тише, чувак, — говорит Бентли. — Я не слышу.
— П-правильно, — заикается Пейтон. — Именно это я и имела в виду. Десять миллиардов.
— Вот что сейчас произойдет, — Престон встает, но не делает ни малейшего движения, чтобы уйти. — Ты выйдешь из гонки. Ты скажешь своей комнатной собачке выйти из гонки. Если кто-то из вас попытается тронуть Жасмин, я приму меры. Я не делаю пустых угроз, Пейтон. Если ты мне не веришь, спроси свою маму; она уже достаточно долго здесь прожила, чтобы знать, к каким последствиям это может привести.
— Н-но как я смогу вернуть Кингстона? Мы должны пожениться до моего следующего дня рождения и произвести на свет наследника до того, как мне исполнится двадцать один год. Если этого не произойдет, мы ничего не получим.
Престон начинает расстегивать пряжку своего ремня.
— Что за черт? Он…? — я машу рукой в сторону экрана, где отец Кингстона сейчас расстегивает молнию на своих брюках.
— Ни хрена себе, — восклицает Бентли.
Я не хочу смотреть, особенно когда Престон вытаскивает член из трусов, но я не могу отвести взгляд. Его член находится в двух дюймах от лица Пейтон, и она, кажется, ничуть не удивлена. Благодаря тому, что камера расположена под углом, мы можем видеть каждую чертову вещь прямо сейчас.
— Мне хорошо известны условия завещания твоего отца, Пейтон. Не беспокойся о моем сыне, я позабочусь об этом. А теперь… — Престон поглаживает себя. — Думаю, тебе пора как следует извиниться, не так ли?
Рука Пейтон тянется к макушке.
— Позволь мне просто снять это, чтобы оно больше не мешало.
Рука Престона опускается на руку Пейтон, не давая ей снять парик.
— Нет. Оставь его. Как я уже говорил тебе в первый раз, когда заставил тебя надеть его, в парике гораздо легче притворяться кем-то другим. Мне плевать, если тебе неудобно.
Пейтон на мгновение замолчала, а затем повесила голову.
— Конечно. Как хочешь.
— Сбрось пальто.
Пейтон расстегивает пальто и сбрасывает его с плеч. Я не могу сказать, есть ли на ней нижнее белье, но сверху на ней точно ничего нет.
Престон прижимает свой член к ее губам.
— Хорошая девочка. А теперь открывай.
Престон обеими руками хватает Пейтон за затылок и мгновенно начинает запихивать себя ей в рот, кряхтя, когда грубо трахает ее лицо. Когда она начинает давиться и задыхаться, он не делает ни малейшего движения, чтобы остановиться, я отворачиваюсь, не в силах больше терпеть это.
— Выключи это. Пожалуйста.
Кингстон тянется вперед и захлопывает ноутбук. Несколько мгновений мы все трое сидим в полной тишине, переваривая вихрь тревожного дерьма, которое мы только что узнали.
— Все дело в деньгах, — шепчу я, поворачиваясь к Кингстону. — Твой отец… Пейтон… они чуть не убили меня из-за денег.
Глаза Кингстона перебегают туда-сюда между моими.
— Я не думаю, что дело только в деньгах, Жас.
Мои брови хмурятся.
— Что ты имеешь в виду?
Челюсть Кингстона двигается вперед-назад, пока он пытается сформулировать слова. Что бы ни крутилось у него в голове, он не хочет произносить это вслух.
Бентли прочищает горло.
— Жасс Жас, папочке Дэвенпорту, конечно, нужны деньги, но он также хочет… тебя.
— Что?! — взвизгиваю я. — Это… это…
— Полный пиздец, — добавляет Бентли.
— Да, именно это.
— И бесспорно точно, — добавляет Кингстон.
Мои глаза находят его.
— Что мы будем делать?
Я не думаю, что когда-либо видела, чтобы Кингстон выглядел таким яростным. Таким… решительным.
Он тяжело сглатывает.
— Я собираюсь убить его нахрен.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
