потолке были две трещины. Теперь я целыми днями пялился только на них.
Первая трещина напоминала мне Амазонку, она была широкой, ветвистой, с гладкими и полукруглыми линиями. Вторая была прямая, как молния, темнее и острее. Если сильно зажмуриться, трещины пересекались и рисовали мне картинки, образы.
В палате был телевизор, но смотреть его я не хотел, боялся новостных передач, а пульт мне не давали. Дотянуться до него самостоятельно я тоже не мог, запястья были прикованы к металлическим поручням кушетки. Ещё был маленький и потрепанный радиоприемник, который иногда включали, позволяя послушать тарахтение ведущих.
Уже два дня с тех пор, как я пришёл в себя в больничной палате. Вставать мне запрещали, на вопросы никто не отвечал. Медсестры сторонились от меня и вели себя так, будто меня и не было, врача я всего-то раз и видел. Персонал просто отказывался со мной разговаривать. Я пугал их.
Оставалось только ждать.
Я услышал, как дверь палаты открылась, и стук каблуков по кафелю. Это был не медперсонал, это я понял сразу. Мужские строгие туфли, уверенная походка.
Мужчина в черном костюме обошел палату, взял пульт от койки и приподнял спинку, переведя меня в полулежачее состояние.
На вид ему было под пятьдесят, гладко выбрит, черный галстук, белая рубашка, полноват, стальной блеск в глазах. От него несло федералами за милю.
– Привет, Влад. – Сказал он и сел напротив меня. – Специальный агент Джозеф Лафрент, ФБР.
Я ему не ответил.
– Молчишь? Ну пусть будет так, меня устраивает. – Усмехнулся он и положил себе на колени коричневый кожаный портфель. – Это твоё дело. Толстенькая папка, а? Ты знаешь в чем тебя обвиняют?
Мне сказать было нечего, я перевел взгляд на знакомые трещины на потолке.
– Хм… Без показаний ты только усугубляешь свою ситуацию, ты же понимаешь?
Я продолжал молчать.
– Тогда, давай так, я расскажу тебе всю историю, от начала и до конца, а ты помолчишь. Если ты с чем-то не согласен, то скажи, окей? – Хищно ухмылялся он. – Видишь ли, я пообщался с психиатром, с которым ты тоже отказался разговаривать, свидетелями и твоими бывшими коллегами, так что картинка уже вырисовывается. Готов послушать? Хорошо, будем считать, что да. Итак, с чего начать? С того момента, как твой котелок дал трещину в Дистант сити? Нет… Это будет слишком длинный рассказ. Давай начнем с того момента, как ты окончательно спятил, да? С момента, когда вы с напарником приехали на вызов по странному убийству. У жертвы было повреждено лицо, так? Ты, кстати, был пьян, а детектив? Кто же приезжает на место убийства бухим... Наверное, ты думаешь, откуда этот урод это знает? Вот откуда, – он помахал листом бумаги у моего носа, – показания! Твой перегар почувствовали все присутствующие, судмедэксперты, офицеры в оцеплении… Кстати говоря, все последующие дни расследования ты трезвым так и не был, поэтому я не буду акцентировать на этом внимания. Ты только взгляни, вот! – Он протянул толстую кипу бумаг. – Это всё показания твоих коллег и случайных свидетелей, о том, что ты был нетрезв при исполнении служебных обязанностей. Ты даже допросы умудрился проводить пьяным!
Он тяжело выдохнул и заговорил более спокойным тоном.
– А теперь я поясню, к чему веду... Это предварительное заключение психиатра. – Он демонстративно достал ещё листок и начал с выражением читать. – “Можно с высокой вероятностью заявлять, что у субъекта явно выраженные симптомы параноидальной шизофрении, вызванной тяжелой психологической травмой, полученной ранее. Последующим развитием болезни могла послужить хроническая бессонница, приведшая к алкогольной зависимости. Регулярное и неконтролируемое употребление алкоголя, в свою очередь, привело к хроническому бредовому психозу на основе алкогольной энцефалопатии. Алкогольная паранойя не редкость, особенно у мужчин в возрасте от 35ти лет. В данном случае болезнь проявилась в виде персекуторного бреда (мании преследования), в твердом убеждении, что группа лиц преследует его, замышляют причинить вред больному и другим людям. При этом у человека наблюдается дезорганизация мышления, галлюцинации и провалы памяти. Часто больной мучается от панических атак, приступов беспричинной тревоги и сильного страха. В этом состоянии больному часто представляются заговоры, а в качестве заговорщиков могут выступать коллеги, соседи, сослуживцы и тайные сообщества. Из чего можно сделать вывод, что данный вид шизофрении один из самых опасных для больного и его окружения. Субъект может ненамеренно причинить вред окружающим его людям, будучи абсолютно уверенным в своей правоте, госпитализация обязательна…”
Агент прекратил читать и положил документ обратно в портфель.
– Ну, надеюсь, теперь тебе более понятна ситуация. – Сказал он, закурив сигарету прямо в палате. – Будешь?
Он бросил мне пачку на кровать, свободной рукой я достал сигарету и подкурил вслед за ним. Знает за какие нити дергать, сволочь.
– Теперь давай по-быстрому пробежимся по твоему делу. – Сказал он торопливо. – Труп с изуродованным лицом был твоей последней каплей, толчком в бездну. После этого что-то произошло.
“Успокойся, чего ты нервный такой?” – Услышал я голос Тони.
“Водки хочу”.
“Почти пять утра, Влад. Самое время”.
– Тогда твой напарник и начал писать на тебя жалобы. Да, да, не удивляйся. Ты все же был старшим детективом, высказать претензию он тебе не мог, остановить тоже, поэтому подавал подробные рапорты с твоими причудами. – Он показал ещё одну папку. – Они все здесь, сам потом посмотришь. Для начала ты стал бредить оккультным убийством, хотя всё указывало на разборку банд, потом притащил полоумного бомжа в участок, заявляя, что он главный свидетель. Вы с этим наркоманом хорошо спелись, а, Влад? Вместе инопланетян ловили?
“Он псих”. – Говорил Тони в моей голове. – “Ширка его довела, давай засунем его в камеру, пусть ребята развлекутся”.
– И нет бы тебе обратиться за медицинской помощью, при первых симптомах, но ты продолжил пить как проклятый, усугубляя своё состояние. Девушку потерял…
“Влад, ты в последнее время часто пьешь. Ты
