просто нет свободных комнат. Но за смешные деньги разрешили выспаться в конюшне.
И крепче всех дрыхли мы с Оракулом, который воспользовался моим подарком и спал с улыбкой на губах. Может быть, впервые в жизни ему во сне виделись не «вероятности», а что-то человеческое. И приятное.
К вечеру в Анне поднялась какая-то суета. Ну или у меня началась паранойя. Но за ужином мне стало казаться, что на улицах многовато стражников, и что хозяин харчевни как-то странно поглядывает на нас. Расплатившись за еду, я выкупил нам спальное место в конюшне еще на две ночи вперед, а сам велел своим спутникам запрягать и валить из города врассыпную, причем полубабку я посадил в мешок и вывез поперек седла.
Дальше мы заезжали только в деревеньки и рабочие поселки, причем без постоя — просто обновить продуктовый набор.
Погода нас щадила — жара спала, стояли свежие ветреные дни без гроз и дождей. Так что поездка не казалась утомительной.
Огорчало только нарастающее напряжение между вечно кокетливой Арахной, Деметрой и опасно притихшей Никой. Я жопой чувствовал, что ничем хорошим эта тишина не закончится, но и как исправить ситуацию, тоже не знал. Поэтому старался делать вид, что ничего не замечаю.
За четыре дня путешествия мы наткнулись на пару разрушенных транспортных порталов, одного прокаженного и группу мародеров. Кого надо — тех покалечили, кого не надо — вылечили.
Пятый день начался так же солнечно и беззаботно, как и все остальные. Родионовна за ночь поймала двух зайцев и с утра пораньше поставила кашу с мясом — вкуснотища! Наевшись от пуза, мы двинулись по тропе через большую равнину навстречу вздымающимся вдалеке горам — пологим, густо заросшим зеленью. Царство камней и ущелий постепенно открывало нам свои объятия.
Первым ехал Рыжий, пуская за собой шлейф иллюзий, превращавший всю нашу процессию для постороннего наблюдателя в размытое невнятное пятно. За ним ехала Ника. Следом плелся я. За моей спиной по цепочке расположились Деметра, Оракул и наша чудо-зверушка с Лёхой в заботливых руках. Шествие замыкал Эрик.
Ощутив некоторое приближение к цели путешествия, я невольно вспомнил прошлую встречу с Офионом. Ох и досталось же нам тогда от его детенышей! Но сейчас почему-то я с легкостью вспоминал события того дня.
Жаль, что призвать бетонную плиту у меня теперь не получится…
Мои размышления прервал окрик Рыжего.
— Эй, а тут тропа кончилась! Странно как-то…
— Погоди, притормози! — сказал я. — Дай посмотрю.
Отряд остановился. Заставив Нику съехать в заросли черемухи, я подъехал к Рыжему.
Тропинка и правда внезапно прерывалась прямо посреди поля. Вот тут натоптано, а потом сразу трава по пояс.
Разве так бывает?
— Может, иллюзия? — спросил я Рыжего.
Тот отрицательно покачал головой.
— Нет, это точно не оно.
Я задумчиво почесал затылок. Осмотрелся.
— Ну, если это не иллюзия, то я вижу только один вариант, объясняющий все. Вероятно, здесь было какое-то пространство, которое свернулось, — догадался я. — Именно там и осталось продолжение тропы.
— Кто-то из природных богов дал дуба? — с сомнением в голосе спросил Рыжий.
— Возможно, — пробормотал я.
— Ну и в чем проблема? Или ваши лошади только по дорогам ходить обучены? — подала голос крошечная Арахна, взбираясь на ухо моего коня.
Тот дернул ушами, отгоняя неведомое насекомое.
Арахна ойкнула, свалившись с гладкой шкуры. В воздухе тонким золотым волосом блеснула ее паутинка, улетая с порывом ветра в сторону Рыжего.
— Проблема в том, что по всей видимости это произошло недавно. И, возможно, что-то здесь прямо сейчас находится в состоянии свертывания — может, вон тот куст, или участок травы. Или участок дороги, на которой мы стоим… — проговорил я, вспоминая, как мы с Нергалом и Ли плутали по школе начертаний. — Попасть внутрь схлопывающегося пространства — дело пренеприятное. Так что разворачивайте-ка коней. В объезд поедем.
— И что будем объезжать? — спросил меня Рыжий. Тропу, траву или всю равнину?
— А хрен знает, — честно признался я. — Знаешь что? Отведи всех к валуну. Помнишь, где дорожка резко влево берет? Ты еще пошутил по поводу этого изгиба.
— Думаешь, оно аж оттуда тянется?
Я пожал плечами.
— Не знаю, но такие повороты на ровном месте наводят на предположения. А я пока тут пошарюсь, маркеры поищу.
— Чё поищешь? — сморщился Рыжий.
— Признаки нехорошие, вот что.
— Я с тобой, — подал голос Оракул.
— Лучше я вместо тебя, — возразила Деметра.
— Нет, не лучше, — сказал Оракул, вынимая из уха каменный наушник. — Я могу подсказать, куда ехать не надо. Или чего лучше не делать.
Демка усмехнулась.
— Так и вижу картину, как за вами гонится толпа разбойников, а ты рядом Дане объясняешь, куда ехать не надо, — она уверенно тронула лошадь, направляясь ко мне. — Нет уж. Пусть Рыжий отведет остальных назад, а мы тут немножко осмотримся.
Я не стал возражать.
Половина нашей группы двинулась в обратный путь, а я съехал с тропинки и двинулся наугад по высокой траве, пытаясь разглядеть или расслышать какие-нибудь знакомые признаки приближающегося краша.
Кони настороженно фыркали, смешно вращая ушами в разные стороны. Они явно чуяли что-то — или опасность, или мою собственную внутреннюю нервозность.
Наконец, я увидел продолжение тропинки. Она выныривала прямо из травы и вела по прямой к пологим горам, похожим на густо заплесневевшие горбушки ржаного хлеба.
— Вроде, все нормально, — сказал я Демке с Оракулом, поворачивая назад. — Сейчас остальных приведу.
И я без задней мысли направил лошадь по самому кратчайшему пути, связывающему две разрезанные части тропы.
Нет, ну а что? Никаких проявлений сворачивания пространства вокруг ведь и в помине не было, так чего опасаться?
Я ничего не понял, когда корпус лошади начал заваливаться вперед. Откуда-то сзади раздался торопливый топот копыт и окрик Оракула:
— Назад!..
Свет померк, а моя лошадь уже падала в пропасть, мерцавшую изнутри обманным зеркалом иллюзии.
Как в замедленной съемке я задрал голову вверх и увидел за радужной тонкой пеленой тушу еще одного коня, закрывшего солнце.
— А-ааа! — закричал Оракул, и его голос эхом отозвался в глубоком земляном колодце, в который мы падали.
Я опустил голову и увидел темнеющие дали, в которые мы неслись. И где на самом дне угрожающе красным сиянием мерцало огромное начертание, растянутое по всему дну колодца.
— А-ааааа! — непроизвольно завопил уже я,
